Кэтрин Лири Олсдорф - Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле

Традиционные культуры создают идолов социальной стабильности и всеобщего блага, которые выше прав отдельных людей. Это существенно влияет на стиль ведения бизнеса. В Японии, где во многом сохранилась традиционная культура, считалось неприемлемым, когда работник переходит из одной компании в другую в поисках лучшей зарплаты или когда компания временно увольняет работников, чтобы не терять дохода. До начала этого века японским идеалом была пожизненная занятость – работник, который служит одной и той же компании всю жизнь. В традиционной культуре бизнес – это не только прибыль, но и выполнение важной социальной обязанности предоставить людям работу. Служащих здесь заботит не столько оплата их труда, сколько статус и репутация компании, в которой они работают.

Мы начинаем судить о превосходстве нашей культуры над другими, используя язык нравственности, мы смотрим сверху вниз на иные расы, что позволяет нам считать себя наилучшими. Такой идол может с легкостью породить крайнюю жестокость

Несомненно, такая забота о лояльности и социальной стабильности дает и определенные преимущества. Тем не менее она также ведет к эксплуатации работников, которых часто позорят, если те выдвигают справедливые (с точки зрения западной культуры) требования о повышении зарплаты и улучшении условий жизни и труда. Это также может привести к полному краху экономики во времена экономических спадов. Во время экономического кризиса 1992 года в газете New York Times появилась статья под названием «Принципиальный отказ от увольнения работников дорого обойдется Японии», где говорится о том, что в периоды кризисов американским компаниям легче восстановить свое финансовое здоровье – а потому в долгосрочной перспективе дать работу большему количеству людей, – уменьшив количество работников. Японский идеал привел к тому, что многие компании развалились, и это причинило еще больше вреда людям и все потому, что в этой культуре увольнение кажется чрезмерно жестокой мерой [129].

Около пяти столетий назад на Западе произошли великие перемены. Расцвет современной науки и подъем философского движения под названием Просвещение привели к тому, что современное общество ниспровергло идолов религии, племени и традиции, заменив их разумом, эмпиризмом и личной свободой как наивысшими ценностями, которые важнее всех прочих.

Современная ценность под названием «разум» включает несколько элементов. Это, в частности, идеал прогресса, который воплощает в себе неуклонное движение вперед науки и техники. Общества Современности держатся «того убеждения, что распространение науки и техники приблизит счастливую жизнь и что история и политика должны формироваться под действием [этого] идеала» [130]. Только наука считается здесь строгим эмпирическим методом, который дает нам доказательства, а не просто спекуляции или эмоции. Кроме того, современное мировоззрение приписывает естественные, а потому физические причины абсолютно любому явлению. На популярном уровне этот взгляд все еще обладает огромной властью. Большинство людей не осмелится публично за что-то выступать, не сославшись на «научные данные», которые кажутся объективными и неопровержимыми. Косвенно это предполагает, что наука, если бы у нее было достаточно времени, смогла бы ответить на все вопросы и решить все проблемы [131]. Научные методы вышли за рамки естественных и социальных наук, и теперь их используют в маркетинге, политике или в сфере развлечений. Современная культура отказалась размышлять о мудрости древних или искать откровений от каких-либо религиозных авторитетов, разве что если дело касается частного «духовного» комфорта для любителей. Для создания процветающего общества нам нужен только человеческий разум, вооруженный научным методом.

С этой совершенно новой надеждой на человеческий разум тесно связана абсолютизация индивидуальной свободы. Для современных обществ мир уже не содержит общеобязательных истинных нравственных стандартов, которым должны соответствовать все люди. Скорее наивысшей общеобязательной ценностью для них является право каждого человека выбирать себе такой образ жизни, какой ему хочется. Единственное моральное зло, с такой точки зрения, состоит в том, чтобы мешать другому выбирать такую жизнь, какая его удовлетворяет. Это означало, что в итоге не существует нравственного авторитета или какой-то ценности важнее, чем твое собственное счастье [132]. Как многие отмечали, в результате «выбор» и чувства стали чем-то сакральным и святым. В современном мире «отныне отдельный человек стал центром вселенной и тем существом, которое прежде всех прочих претендует на абсолютное уважение» [133]. Иными словами, человеческое Я заменило Бога.

Идолы современной культуры глубоко повлияли на стиль нашего труда сегодня. В традиционных обществах люди обретали смысл и ощущение ценности через отказ от своих интересов и принесение в жертву своих желаний ради служения чему-то высшему: Богу, семье и другим людям. В современных обществах часто превыше всего стоят личные интересы и желания. А эта перемена заставила радикальным образом пересмотреть смысл труда в жизни, который стал теперь средством самоопределения. В традиционных обществах существовала тенденция думать, что положение человека на социальной лестнице дано ему природой или обычаями, так что каждая семья занимает «свое надлежащее место». Здесь личная одаренность, честолюбие и трудоспособность в гораздо меньшей степени определяли, как сложится жизнь отдельного человека. В ответ на это современное общество приписало слишком большое значение автономной личности. Философ Люк Ферри объясняет, каким образом индивидуализм современного общества повлиял на наш труд:

В аристократическом [традиционном] мировоззрении работа виделась как порок, раболепная деятельность – в буквальном смысле предназначенная рабам. В современном мировоззрении она стала площадкой для самореализации, средством не только самообучения, но и достижения полноты жизни… Работа стала определяющей деятельностью человека. Он стремится создать себя, переделывая мир… [134]

Таким образом, современный идол индивидуализма в целом возвышает смысл труда: из просто хорошей вещи он стал почти путем к спасению. В то же время современные идолы разума и эмпиризма сделали опыт работы интенсивнее, поскольку требования к производительности труда стали высокими, как никогда раньше. В конце XIX века Фредерик Тейлор разработал принципы «научной организации труда», назвав их «рационализация производства» [135]. Это было энергичной попыткой внедрить научные методы в трудовой процесс ради достижения максимальной эффективности.