Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Срок утверждения зависел, с одной стороны, от оперативности представления ректором журналов Совета епархиальному архиерею, с другой – от скорости просмотра архиереем представленных материалов. Самыми быстрыми были утверждения в магистерских степенях в 3–10‑дневные сроки. Так, приват-доцент МДА В. А. Соколов, защитивший магистерскую диссертацию по новой церковной истории 4 мая 1881 г., и помощник смотрителя Севского ДУ И. В. Преображенский, защитивший диссертацию на ту же степень по русской истории 5 мая того же года, были утверждены в этих степенях резолюциями митрополита Московского Макария (Булгакова) от 11 мая того же года [1180]. Приват-доцент КазДА А. А. Дмитриевский, защитивший диссертацию по литургике – истории богослужения в Русской Церкви в XVI в. – 11 декабря 1883 г., был утвержден в степени резолюцией архиепископа Казанского Палладия (Раева) от 14 декабря того же года. Помощник инспектора той же академии А. В. Попов, защитивший диссертацию по истории рус ской словесности 15 декабря 1883 г., был утвержден в степени резолюцией архиепископа Палладия от 22 декабря того же года [1181].

Хотя епархиальные архиереи не утверждали докторских степеней, но в обсуждении докторских работ до их публичных защит участвовали достаточно активно. При этом их мнение отнюдь не всегда совпадало с мнением Совета. Но так как официально Совет имел самостоятельность в вопросах одобрения сочинений к напечатанию и допуска к защите, архиерей мог лишь высказывать свое мнение по этим вопросам, советовать и рекомендовать [1182]. Так, например, поступали архиереи (см. 3.3): митрополит Киевский Арсений (Москвин) – при обсуждении в 1872–1873 гг. докторской диссертации ректора КДА Филарета (Филаретова); архиепископ Казанский Антоний (Амфитеатров) – при обсуждении в 1873 г. докторской диссертации профессора КазДА П. В. Знаменского; митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Исидор (Никольский) – в том же 1873 г., при окончательном решении о защите докторской диссертации ректора Петербургской ДС архимандрита Хрисанфа (Ретивцева).

К магистерским степеням Святейший Синод при обычном ходе процесса не имел никакого отношения. Однако в случаях экстраординарных, когда соискатели магистерских степеней, окончившие академии после 1869 г., по тем или иным причинам просили о присуждении их без публичной защиты, Советы академий ходатайствовали о таком разрешении пред Синодом. Таких случаев было немного (см. 3.5).

Утверждение Святейшим Синодом в докторских степенях, присужденных Советами, при Уставе 1869 г. не было болезненным процессом: все дела об утверждении уже присужденных степеней решались положительно. Причем такое же положительное решение Синод принял при утверждении в докторской степени профессора КазДА П. В. Знаменского, несмотря на то что это представление было сделано с особым мнением преосвященного Антония, написанным в противовес постановлению Совета [1183]. В этот период докторские степени утверждались довольно быстро: так, например, первая докторская степень, присужденная по правилам нового Устава профессору СПбДА И. В. Чельцову, была утверждена через 12 дней после защиты.

В период 1869–1884 гг. Святейший Синод лишь один раз сделал Советам – а именно Совету КазДА – критическое замечание о присуждении докторской степени. Это было в 1881 г., при утверждении в докторской степени профессора КазДА И. С. Бердникова. Его докторское сочинение было посвящено изучению отношений Христианской Церкви и Римского государства в доконстантиновский период, то есть в период враждебного отношения государственной власти к Церкви [1184]. Однако выводы автора были более радикальны и могли быть перенесены на современность. И. С. Бердников считал, что между гражданской и церковной властью не может быть полного единства, ибо каждая из них существуют вполне самостоятельно, независимо друг от друга. Точки соприкосновения есть и возможны, но это не должно вести к подчинению или вмешательству одной власти в дела другой. То есть вмешательство гражданской власти в дела Церкви – аномалия. Синод утвердил профессора И. С. Бердникова в докторской степени, но при этом указал Совету КазДА, что при рассмотрении диссертаций «следует обращать внимание не только на ученое достоинство сочинения, но и на соответствие его направления с духом учения и с достоинством Православной Церкви» [1185].

Иногда Синод должен был еще в процессе обсуждения докторской диссертации исполнить роль органа, централизующего всю научно-богословскую систему. Так, например, было с докторской диссертацией «Состояние учения о совести, свободе и благодати и попытки к разъяснению этого учения» ректора СПбДА протоиерея Иоанна Янышева. В этом случае Синод принял единственно возможное решение: отправил диссертацию на дополнительный отзыв в другой диссертационный совет, в МДА.

Бывали, однако, и неординарные ситуации: Синод осуждали за положительно оцененную диссертацию и утвержденную ученую степень. Так, в январе 1881 г. члену Синода митрополиту Московскому Макарию (Булгакову) был прислан анонимный печатный листок, в котором высказывалась критика в адрес докторской диссертации профессора МДА по кафедре истории Древней Церкви А. П. Лебедева [1186]. Профессор Лебедев в записке был назван «открытым нигилистом», вынимающим «из основания Церкви… Вселенские Соборы». Вина автора диссертации, по мнению анонима, заключалась в том, что он, относя решения Вселенских Соборов к доминирующим мнениям Александрийской и Антиохийской школ и ставя акцент на их дискуссионных отношениях, тем самым противопоставлял и сами Вселенские Соборы друг другу. Синоду же ставилось в вину то, что он утвердил автора в степени доктора богословия за это «лжеучение», особенно вредное для будущих пастырей, слушающих лекции А. П. Лебедева [1187].

При подготовке новой реформы духовных академий в начале 1880‑х гг. и Советы академий, и члены Комитета, составлявшего официальный проект Устава, высказывали пожелание повысить статус магистерской степени, передав ее утверждение на высший уровень, в прерогативу Святейшего Синода. И хотя не все были единогласны в этом мнении, в новом Уставе духовных академий 1884 г. было сделано именно так.

Однако в период действия Устава 1884 г., как и последующего Устава 1910–1911 гг., утверждения в магистерских и докторских степенях составляли немалую проблему. Разумеется, эта проблема не была тотальной – лишь в отдельных случаях Синод не соглашался с решениями Советов академий о присуждении магистерской или докторской степени и предлагал в большей или меньшей степени переработать диссертацию. Но все эти случаи выявляли более серьезные проблемы и ставили важные вопросы: не об отношениях академий и Высшей Церковной Власти, как иногда полагают исследователи, а в самой системе научно-богословской аттестации, роли каждого из ее органов, а также в богословской науке в целом.