Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Даже акцент, поставленный в окончательной редакции Устава 1814 г. на богословии как главном предназначении выпускников духовных академий, не снял вопроса: магистры и в окончательном варианте назывались «магистрами академии» [216]. Более того, Устав духовных академий 1814 г. предусматривал возможность давать академическую степень магистра тех общеобязательных наук, по которым студенты, не достигшие отличных успехов в богословии, заняли первые места, то есть философии, библейской, церковной и отечественной истории, словесности, древних языков. Но эта магистерская степень по статусу была ниже магистра богословия – ее обладатели оставались во втором, то есть кандидатском, разряде, и для получения степени доктора богословия они должны были предварительно держать новый экзамен по богословским наукам на звание полного магистра академии [217].

Однако и эту возможность академии использовали крайне редко. Автору монографии удалось обнаружить лишь несколько упоминаний о действии этого положения, да и то не совсем в уставном варианте. Выпускникам КДА III курса Федору Шимкевичу (1827) и IV курса Якову Амфитеатрову (1829) была присвоена степень магистра богословских и словесных наук [218]. Возможно, это случайность дословного перевода с латыни текста магистерского диплома, то есть фразы о присвоении степени «магистра богословских и словесных (гуманитарных) наук» («Magistrum sanctiorum humaniorumque»). Но Федор Шимкевич, хотя проявлял должные успехи и в богословии – кончил курс вторым магистром, – имел особые успехи в словесности, поэтому, возможно, Конференция сочла полезным это отметить [219]. Яков Козьмич Амфитеатров – любитель церковной словесности, проповеди, русской словесности – был талантлив и в богословских науках: он окончил курс первым магистром. Но его дальнейшая деятельность показала, что выделение словесного направления в его богословских знаниях не было случайным. Преподавательская и научная деятельность Я. К. Амфитеатрова в области церковной словесности позволила выявить принципиальные законы церковного слова, положила начало преодолению западного влияния в отечественной гомилетической науке, послужила основой для формирования самобытного отечественного направления церковной проповеди, основанного на святоотеческой традиции, но учитывавшей традицию и особенности русского языка и специфику русского церковного пути [220].

Еще одно упоминание о небогословской степени, присужденной духовной академией, можно найти в судьбе студента СПбДА (XIV курса) Владимира Горского, младшего брата ректора МДА протоиерея Александра Горского. По окончании первого двухлетнего отделения академии в 1839 г. В. В. Горский принял предложение отправиться в составе Российской Духовной миссии в Китай. Конференция СПбДА приня ла решение, на основании дополнительного экзамена по словесности, присвоить ему степень кандидата словесных наук [221]. Объясняется это тем, что в те годы в первом отделении академии читались преимущественно небогословские дисциплины, а во втором – богословские. В. Горский писал брату, что ему предлагали просить степень по любой из изученных наук, прежде всего по философии, а словесность он выбрал сам. Так как В. В. Горский скончался в Китае (1847), не дослужив в миссии положенного срока, неизвестно, как могла бы продолжиться его научно-богословская деятельность и как реализовалось бы его «словесное» кандидатство.

Но чаще тех студентов академий, кто успевал в небогословских науках лучше, чем в богословских, просто понижали в степени, выпуская «кандидатами богословия», а не «магистрами тех или иных небогословских наук». Так, например, выпускник МДА 1858 г. (XXI курс) Александр Лебедев – первый на курсе по успехам в русской словесности и физико-математических науках, автор блестящих сочинений по литературе – окончил академию со степенью кандидата богословия без особых прав. Уже приняв священный сан, будучи законоучителем в Штурманском училище в Кронштадте, он преподавал там с большим успехом и русскую словесность. В дальнейшем, по прошествии 26 лет, он стал магистром богословия, но для этого сдавал дополнительные экзамены по всем богословским наукам [222].

Такая умаленная роль небогословских наук в духовных академиях была естественна – их статус не мог быть равным статусу богословия. Однако с неизбежностью встали и в дальнейшем сопутствовали всей истории высшего духовного образования две проблемы, связанные с постановкой этих наук в академиях:

1. Если богословские науки в академиях не должны изучаться специально, научно, то как готовить по ним хороших преподавателей для семинарий и для самих академий?

2. Если эти науки должны иметь научную постановку в академиях, то как должна быть построена научная аттестация преподавателей-ученых в этих областях?

Следует отметить, что эти вопросы были обусловлены практикой духовно-учебной системы, ибо Устав 1814 г. предоставлял возможность решать вопрос о замещении небогословских кафедр в духовных академиях по-иному, приглашая на них выпускников российских и зарубежных университетов и специализированных учебных заведений. Единственное «поражение в правах», которое, согласно Уставу, мог претерпеть при принятии на вакансию такой претендент, – это испытание «в преподавании лекций по данному предмету», которому его могло подвергнуть Правление академии. И в случае, если на место профессора претендовало бы два или три кандидата, Устав рекомендовал, при «равном знании и способностях», отдать предпочтение лицу с дипломом доктора или магистра духовной академии [223]. Но на практике внешние лица редко приглашались на кафедры в духовные академии [224], хотя такие случаи бывали, и даже небогословские кафедры замещались своими же выпускниками, с их богословской ориентацией, подготовкой и перспективами.

Бывали, хотя и редко, случаи получения выпускниками духовных академий небогословских ученых степеней в университетах, дополнительно к богословским. Примером может служить магистр (1837 г. выпуска) и бакалавр КДА С. С. Гогоцкий, сдавший с разрешения Конференции в 1846 г. экзамен в Киевском университете и получивший степень магистра философии [225]. Получение этой степени было особенно уместно, так как С. С. Гогоцкий был вскоре приглашен преподавать в Киевском университете философию. Однако и при таких стечениях обстоятельств некоторые обладатели ученых богословских степеней считали излишним получать небогословские степени. Так, в 1840 г. магистр (1833 г. выпуска) и экстраординарный профессор КДА по классу философии П. С. Авсенев (с 1844 г. в монашестве Феофан), уже состоявший с 1836 г. адъюнктом по кафедре философии в Киевском университете святого Владимира, был приглашен профессором философии в Московский университет. Чтобы получить право на это звание, П. С. Авсеневу было предложено держать испытание на степень доктора философии. Не отказываясь от этого в принципе, магистр академии написал в своем отзыве, что он «оказал бы неуважение к академии», если бы, уже имея при ней и ученую степень, и звание профессора, стал бы искать «того же самого звания при университете» [226].