Сборник - Идрис Шах – вестник суфизма

Шах, хотя и сохранил членство в клубе, в 1974 году отказался от поездки на форум в Берлине, так как за одно из выступлений под названием «Пределы роста», которое клуб поручил ему подготовить, последовала серьезная критика. Шаха называли «пророком смерти» всего лишь потому, что в своем докладе он прогнозировал международную катастрофу, если индустриальное развитие и рост населения не будут приостановлены. «Критика, которая следовала за публикацией "Пределов роста", спорным сообщением, уполномоченным клубом, напомнила ему, что отказ его отца присоединяться к любой организации был мудр» (Элизабет Холл. Дом между Востоком и Западом).

Римский клуб существует и сегодня, продолжая фундаментальные исследования окружающего нас мира, в геополитической структуре которого за последние годы произошли глобальные изменения.

Идрис считал необходимым принимать участие также и в работе исключительно благотворительных организаций, таких, например, как Королевское гуманитарное общество (он был членом правления), Королевский госпиталь и приют для неизлечимо больных; Шах активно участвовал в ряде благотворительных программ.

Дорис Лессинг, Нобелевский лауреат по литературе, была одним из самых преданных сторонников и друзей Идриса Шаха. Ее собственная духовная эволюция пережила такие этапы, как вера в коммунизм, затем феминизм и, наконец, суфизм.

В Родезии, куда ее родители-англичане поехали, чтобы обзавестись фермерским хозяйством, она стала коммунисткой; только коммунисты тогда говорили о расовой дискриминации, а категоричная девушка хотела в самые короткие сроки преодолеть барьер между белыми и цветными, мужчинами и женщинами. Сталин был ее кумиром до конца сороковых, а затем, как пишет Лессинг, «многие, кого я считала друзьями, стали переходить улицу, чтобы не здороваться со мной». У нее была неудачная семейная жизнь – за плечами два развода и трое детей; и она решилась круто изменить свою жизнь и в 1949 году переехала в Лондон, где опубликовала свой первый роман «Трава поет» и отказалась от приверженности коммунистическим взглядам.

В 1962 году Лессинг выпустила книгу «Золотая тетрадь», которую объявили «библией феминизма» и которая пользовалась огромной популярностью в 1960-е, по сути став впоследствии основанием для вручения Лессинг десятилетия спустя Нобелевской премии с формулировкой «писательнице, которая стала летописцем женского жизненного опыта».

Но после того, как Лессинг прочла книгу Идриса Шаха «Суфизм», увлечение феминизмом ушло в прошлое, и Дорис стала яростным приверженцем суфизма. Ее поразила та безмятежность, с которой суфии относятся к бытию и отдельной человеческой жизни, в противоположность издерганным западным интеллектуалам, раздираемым всевозможными комплексами и внутренними противоречиями. И надо признать, что в своей отрешенности Лессинг достигла немалых успехов, отказавшись принять титул леди из рук самой королевы.

Идрис стал для нее настоящим Учителем; ему была посвящена ее восторженная статья 1964 года «Слон в темноте»; его она идеализировала и на его защиту, как Дон Кихот, вставала на протяжении двадцати лет их знакомства.

Ее публицистическая война с Л. Элвеллом-Саттоном, беспощадным критиком Шаха, опубликовавшим в 1975 году статью «Суфизм и псевдосуфизм», приводила всех в восхищение. Профессор по исламской и современной Персии Лоренс Поль Элвелл-Саттон читал курс на персидском языке в Эдинбургском университете и затрагивал в своих статьях о Шахе такие сложные темы, как средневековая структура языка фарси или личный опыт суфия, в которых Лессинг была неискушенна, но она все равно смело бросалась в бой.

Вот пример их дискуссии в «Книжном обозрении Нью-Йорка», № 7, 22 октября 1970 года.

Ответ Лессинг на статью Саттона назывался «Таинственный Восток». В своей статье Дорис довольно едко писала, что явный недостаток информации и фактического материала у Элвелла-Саттона о значительных литературных достижениях Идриса Шаха и его широком признании среди британцев вызывает у нее большое удивление. И тексты, которые Саттон называет «набросками» (он говорил так о книге «Путь суфия»), получили премию одной из программ «Би-би-си» как лучшая книга года, хотя в конкурсе участвовало не менее 20 тысяч авторов.

Может быть, Саттон упрекнет и Университетскую школу европейских исследований Сассекса за приглашение автора с выступлением перед членами университета, ведь этот автор написал лишь «школьное эссе», язвительно писала Лессинг. Она также указала, что в одной из радиопередач «Би-би-си» некий академик, телевизионная звезда и, кроме того, один из самых известных критиков, похвалил книгу Шаха, сказав, что она имеет выдающееся значение для нашего времени.

А литературное и образовательное приложения к «Таймс» постоянно восхищаются работами Шаха – может быть, они все лишь его вздорные приверженцы? Да, заключала Дорис Лессинг, у доктора Элвелл-Саттона действительно слишком мало информации. Например, такой, что у Шаха устойчивая репутация в Англии и его книги считаются многими замечательным трудом по суфийской мысли…

Лоренс Элвелл-Саттон отвечал своему оппоненту в не менее провокационной манере, заостряя внимание на том, что названные Дорис Лессинг «факты» – это всего лишь мнения отдельных людей, поэтому их ценность прямо пропорциональна квалификации их владельцев. А из похваливших книгу читателей, вероятно, лишь единицы что-то знают об исламской религиозной литературе или философии.

Напомнил он и про историю с рукописью: «Я был бы счастлив исследовать документ Омара Али; но с тех пор, спустя почти четыре года после объявления о его открытии, он все еще был не в состоянии сделать это… в этом удовольствии мне было отказано…осторожный анализ свидетельства в книге Грейвза/Шаха давно убедил меня (и многих других) в воображаемой природе "рукописи"… хотя… я могу дать ему адрес превосходного подделывателя в Тегеране…»

Саттон писал, что не хотел бы приписывать Идрису Шаху или Омару Шаху сверхъестественные гипнотические способности, но, судя по радиопередаче «Би-би-си», про которую упомянула Дорис Лессинг, его можно простить за такое допущение – слишком «подхалимской» была манера собеседников Идриса Шаха… Но если говорить серьезно, продолжал он оппонировать Лессинг, дело в другом.

Часть западной интеллигенции отчаялась найти ответы на вопросы, которые сбивают с толку. Поэтому, столкнувшись с «мудростью Востока», они забывают про свои критические способности и немедленно становятся жертвами самого вульгарного промывания мозгов. Словами о том, что надо читать оригиналы, а не откровения мистиков-дилетантов, таких как Дорис Лессинг и Идрис Шах, и завершил Саттон свою статью.