Франсуа Брюн - Расслышать умерших

«Последний раз Анна приходила 31 октября, и все. Я так надеюсь, что она появится на рождественских каникулах. Молитесь за меня, чтобы она вернулась.

Арлис».

На такого рода свидетельства всегда можно возразить, что бедняга просто бредил. Но, как мы видим, посещения далеко не всегда совпадали с его желаниями. К тому же он все время настаивает на абсолютной конкретности таких явлений. Тело было плотным, в нем была теплота жизни.

Такие факты (действительно, редкие, надо это признать, по крайней мере, при такой степени материализации) встречаются все же гораздо чаще, чем кажется на первый взгляд. Просто мало кто осмеливается об этом рассказывать.

Профессор Вернер Шибелер приводит еще один характерный случай [133]:

Здесь речь идет о женщине из Цюрихского кантона, с ней с отрочества случались разные паранормальные феномены, но она была весьма уравновешенной особой и редко кому об этом рассказывала. В августе 1976 умер ее муж, и через две недели после смерти он явился ей несколько раз, это была целая серия его возвращений. Когда он пришел в третий раз, ей пришло в голову попросить его помочь найти ключ от сейфа, где хранились важные документы. Тут стоит отметить, что обычно материализация ее мужа совершалась в спальне, и что с каждым разом она была все ощутимее и ощутимее. Однако в тот день, когда он принес ей ключ, материализация произошла на улице. Женщина слышала, как он открыл дверь дома, вошел в прихожую, открыл дверь ее комнаты; там она увидела, как он открыл ящик комода, в который обычно прятал этот ключ, она услышала знакомый звук ключа, падающего в этот ящик. Тогда она встала, поблагодарила его и на мгновенье смогла сжать его в объятьях. В другой раз она видела, как он проходит сквозь стены, сначала почти бесплотный, а затем быстро обретая плотность прямо на глазах, вплоть до того, что в какой-то момент она смогла удержать его за руку в гостиной, где они посидели и хорошо поговорили.

После этого год его не было, а затем он появился снова в последний раз в начале 1978 года вместе со своим братом, умершим в 1969, и третьим человеком, ей незнакомым.

Значит, бывают материализации сразу нескольких посланцев из иного мира! Но на этот раз у события был всего один свидетель. Бывают и случаи наоборот или комбинированные: много посланцев и много свидетелей, как в знаменитой истории «призраков с рейса № 401»: события разворачивались между 29 декабря 1972 и весной 1974. Два призрака: один из них был прежде первым пилотом и капитаном судна Бобом Лофтом, а второй вторым пилотом Доном Репо, оба погибли в авиакатастрофе рейса № 401 Нью-Йорк – Майами, – часто являлись людям, летящим тем же самым рейсом: пилотам, пассажирам, стюардессам, механику, похоже, для того, чтобы следить, чтобы полет проходил без проблем [134].

В каком теле предстают перед нами эти призраки-посланцы? Может быть, в своем подлинном новом теле, которое обычно невидимо для нас. Поэтому-то часто (мы видели это и в истории с Анной, женой, тринадцать раз возвращавшейся к мужу) посланцы являются к нам в теле, излучающем молодость, с молодым лицом. Но может случиться и совсем наоборот: чтобы их легче было узнать, умершие могут воспроизвести и все свои прежние физические недостатки: возраст, очки, шрамы, вплоть до старой и легко узнаваемой одежды [135].

Но встреча может произойти и как бы в обратном порядке: в таком случае не умерший является в теле живущему, а, наоборот, живущий покидает на время свою телесную оболочку и оказывается как бы на одном уровне с умершим. Такой случай произошел с Николь Дрон: в процессе серьезной хирургической операции она оказалась на границе жизни и смерти и в мире ином встретила своего младшего брата, умершего ребенком:

«Он стал взрослым, высоким и красивым. И хотя таким я никогда его не видела, я сразу узнала, что это он. И я вдруг почувствовала, что на самом деле мы ведь никогда и не разлучались. Мы были так счастливы: это было настоящее общение, настоящее единство, это было чудесно. И все это протекало в удивительной атмосфере любви… Затем мне захотелось коснуться брата, и я так и сделала: он был плотным и твердым… Выходит, что мир, в котором живут наши умершие, обладает своей собственной материальностью, не похожей на нашу; мы своими земными чувствами не можем ее ощутить, но для тех, кто уже покинул земную оболочку, такая материальность совершенно реальна. Так было и со мной: только покинув на время собственное тело, я смогла все это увидеть…» [136].

Это духовное тело, тело славы, наш двойник, по сути, не столь и ново. Оно уже заложено в нас, в нашем сознании. Старые средневековые изображения или современные православные иконы не так и наивны, когда изображают, как душа умершего выходит через рот в виде куколки, запеленатого младенца. Такое изображение, наверное, несовершенно. Тело славы вряд ли меньше нашего обычного тела. Но верно подмечено, что образуется оно постепенно и знаменует собой как бы новое младенчество: начало новой жизни, или вернее, жизнь в ее новом витке.

Древним египтянам был хорошо знаком тот двойник, о котором мы говорили: они называли его Ка. Из этого, конечно, еще не следует, что все тайны смерти были ими раскрыты. Хотя авторы многих книг по древнеегипетской культуре очень любят утверждать, что египтяне знали абсолютно все, это, конечно, не совсем так. Сама способность нашего двойника к жизни за пределами смерти зависела в древнеегипетском сознании от сохранности нашего земного тела. Поэтому они и прилагали столько невероятных усилий для того, чтобы уберечь плотскую оболочку не только от разложения, но даже от случайных грабителей. Отсюда же и то беспокойство, которое охватывало египтян, например, при смене власти или политических неурядицах: ведь тогда у них уже не было абсолютных гарантий, что их тела не подвергнутся разрушению.

К тому же, само толкование Ка как нашего «двойника» довольно сомнительно. Это скорее, по мнению египтологов, некий витальный принцип, основа жизни, так что автономия его существования весьма ограниченна. А в некоторых религиозных течениях, похоже, гарантом бессмертия выступал, скорее, Ба, а это уже ближе к нашему понятию души: его и изображают в виде птицы.

Верно, однако, то, что у египтян впервые в истории нашей западной цивилизации возникла твердое верование в возможность жизни после смерти, сначала для одного фараона, а затем и для всех людей:

«Мой отец не смертию умер, но дух стал моим отцом», или еще из надписей на саркофагах: «Восстань живым, ибо ты не умер. Восстань, чтобы жить, ибо ты не мертв» [137].

Раз уж мы заговорили о нашем двойнике, теле славы, то стоит заметить, что в наших силах уже сейчас, уже в этой земной жизни его развивать и приготовлять изнутри своей «духовной» жизни, попытаться довести его до совершенства.