Екатерина Каликинская - Святитель Лука: факты, документы, воспоминания

Архиепископ Крымский Лука беседует с гостем

На дому он принимал много людей, занимали очередь. Была табличка с часами приема и надпись «бесплатно». С самыми разными болезнями шли к нему, не только с хирургическими, и он никому не отказывал. Дедушка был очень внимательный доктор, но строгий, сюсюкать ему не свойственно было. Ему сразу верили, потому что он еще был такой величественный человек, словно монумент двигался по набережной.

Я чувствовал, что он очень большой ученый, очень нужный людям, и мне было приятно, когда ему отдавали дань уважения. Местные профессора медицины – их именами теперь улицы названы, больницы – иногда приходили к нему, и это было для меня самое приятное: в такие минуты он был очень светским человеком, очень хорошо говорил, чудесно улыбался, здоровался за руку со всеми.

– Вас самого или родных он когда-нибудь лечил?

– Да. У меня была болезнь препротивная: с детства мучила невралгия лицевого нерва, такие сильные боли, что я лежал в темноте, когда начинались тошнота и эти боли. Дедушка решил, что сам будет меня лечить. Сказал мне, что будет делать укол через тройничный нерв через глаз. Тетя Витя говорила, что он ей делал такую процедуру. Но когда пришло время делать этот укол, я вышел в коридор и начал так плакать! Я был в ужасе, что в глаз иголкой полезут. И вдруг у меня все прошло. И потом больше уже болей не было.

Был еще чудесный случай. Мамочка моя заболела, у нее нашли опухоль груди, сказали, что саркома. И мама готовилась к концу, но приехала к нам в 1948 году. Дедушка осмотрел ее, прощупал и сказал, что ничего там нет. И в самом деле, оказалось – ничего. А мама была такой артистичной натурой, чувствительной, вместе с Любой Добржанской училась, они были подруги. И потом мамочка говорила: «Как хорошо – жить! Счастье уже просто дышать».

– А как владыка воспитывал Вас, внуков?

– В основном своим примером, своей жизнью, своей личностью. С дедушкой жить было и интересно, и ответственно очень. Я все старался делать как надо. Дедушка не был слишком снисходительным: когда Юрочка стал тетрадки прятать и из школы пришли на него жаловаться, то он поставил веточки в уголок вместо розог и сказал: вот, смотри, будут тут стоять, если ты снова провинишься. Но Юра уже, конечно, образумился и его не огорчал. Так что дедушке не пришлось применять это средство. Юра исправился, а я всегда учился хорошо.

Надпись святителя на обороте фото, подаренного Н.Н. Сидоркину

Мы были такое поколение – дети войны, которые много пережили. Все ходили под смертью, в оккупации. И голод многие перенесли страшный.

Тогда все Бога молили. Никаких насмешек над нами, верующими детьми, не было.

А учительница наша как-то сказала: «Вы знаете, что такое “спасибо”? Это “спаси Бог”.

Было столько погибших, убитых, не до насмешек!

В 1946–1947 годах было жаркое лето, и дедушка ходил с нами на Черновские камни. Там еще и дороги не было, но ему нужна была нагрузка. В 70 лет он был еще крепкий, старался ходить пешком побольше, когда было у него время. И нас, мальчишек, с собой брал. По дороге рассказывал Священное Писание. Не очень хорошо помню, что именно: про Иосифа и его братьев, о мучениях христиан за веру. Он сказал: «Вот мы идем, нам камешек попал в обувь, и больно идти, а представляете, что они испытывали, когда их мучили? Я в Мюнхене видел эти орудия пыток». А потом он распорядился, чтобы батюшка отец Сергий нас учил Священному писанию, мы с Юрой ходили к нему в избушку заниматься.

Владыка Лука в своей комнате в Симферополе у книжного шкафа

– Он рассказывая о своих тюрьмах, ссылках?

– Не часто, по ходу дела. Эти воспоминания записывались Евгенией Павловной.

– Кто из Войно-Ясенецких бывал у владыки в Симферополе и Алуште? С кем вы дружили?

– Все сыновья и дочь с детьми приезжали в Алушту, там была небольшая дача на море. С Алешей, сыном Михаила Валентиновича, мы соревновались в плавании, ездили вместе в заповедник. Мы с ним рыбу ловили. Если у него застревал крючок, я лез в воду доставать, так что мы были большими друзьями.

Младший сын святителя Валентин Валентинович Войно-Ясенецкий, доктор медицинских наук

С дядей Валей я общался, помню, он ходил на почту, я его провожал, и он рассказывал мне о строении Вселенной, о том, как звезды устроены, было очень интересно с ним. Валечка был такой славный, хороший. У Михаила Валентиновича я жил в Петрограде, когда из Симферополя приехал, в его квартире на Каменноостровском. Он подарил мне альбом с видами Переславля-Залесского. В 1991 году он уже плохо себя чувствовал. После того как попал в катастрофу поезда, у него нога болела всю жизнь, и он ходил в специальном ботинке. У него была прекрасная библиотека, громадные полки с книгами. Особенно мне нравился шеститомник Куприна, он говорит: «Бери, если хочешь». Я отказался, неудобно как-то.

Дядя Миша попросил меня поменять лампочку. Я понял тогда, насколько он беспомощен. Раньше был такой деятельный, энергичный, профессор, начальник: грозный, суровый, гром и молния. Все его боялись на работе. И вдруг – такой старичок…

Архиепископ Лука в Алуште с дочерью Еленой, ее дочерью Анной и внучкой Ириной

С Еленой Валентиновной у нас не всегда было понимание. Приезжая, она сразу делалась хозяйкой в доме отца, мне устраивала страшный нагоняй, отчитывала меня. У меня в молодости было страстное увлечение волейболом: собирался целый стадиончик ребят, и однажды я не смог уйти оттуда, так что дедушка не пошел на купание. Елена Валентиновна так меня за это отругала, что до сих пор плакать хочется!

Святитель Лука в последние годы жизни

– Николай Николаевич, что изменилось, когда владыка Лука ослеп?

– Когда он стал слепнуть, он не жаловался. Когда зрение резко ухудшилось, приехал в Алушту и профессор Шевелев с бригадой от академика Филатова, и уже все было готово к операции. Но владыка долго молился и потом отказался делать операцию. И потом, полностью ослепнув, он продолжал служить. Тот, кто не знал, мог бы подумать, что дедушка все видит: настолько точно и безупречно он все выполнял.