Фёдор Крашенинников - По тонкому льду

Все – это и «группа Малофеева», о которой много было написано в последние дни, и целый ряд силовых и политических структур в России.

Дискуссию вокруг частно-государственного партнерства между Российской Федерацией и «группой Малофеева» (а именно, вокруг того, что там первично – частное или государственное) я бы отложил до завершения острой стадии конфликта. Рано или поздно все более-менее прояснится, если Украине удастся отбиться, то у СБУ и других ее органов будет масса времени и возможности подробно опросить и допросить очень многих очевидцев и участников. Тогда-то и всплывут важные факты и детали, которые могут значительно прояснить ситуацию.

Вполне возможно, что втягивание России в проект «Новороссии» было частной инициативой, – но все-таки без отмашки с самого верха ничего бы не было, в этом лично я убежден. Если бы Путин решил, что все эти игры в «Новороссию» и «народные республики» ему не нужны, их бы или не было вовсе, ну или государственные СМИ РФ писали просто о крахе государственности Украины из-за ужасного Майдана, без упоминания пресловутых республик. Но судя по тому, что все государственные СМИ РФ делают вид, что ДНР и ЛНР вполне себе существуют, утверждать, что все это лишь личный проект «группы Малофеева», – довольно опрометчиво. Так вот, возвращаясь к цугцвангу.

Предположим, высшее руководство России «подписалось» участвовать в разжигании ситуации на Юго-Востоке Украины – в убеждении или надежде, что рано или поздно там сложатся условия для реализации крымского сценария: то есть будут сформированы более-менее авторитетные органы власти «народных республик» с участием представителей местных элит, а украинские силовики прекратят сопротивление или перейдут на сторону сепаратистов и так далее.

Как и в ситуации с Крымом, переломным моментом в этом сценарии должен был быть референдум.

После него Россия или должна была его признавать и активно взаимодействовать с органами власти «народных республик» вплоть до их присоединения, или в той или иной форме «слить» ситуацию.

Третий вариант, «приднестровизации» Восточной Украины, уже можно отбросить. «Приднестровизация» Востока Украины, если разобраться, возможна при тех же условиях, что и присоединение региона к России по крымскому сценарию: без присутствия на территории какой-либо никем не признанной республики российских войск долго она не просуществует. То есть, так или иначе, но нужны российские войска – официальные, легальные, действующие явно и открыто. В Крыму, повторюсь, российские войска находились открыто и легально, и даже в те дни, когда власти отказывались признавать, что пресловутые «зеленые человечки» – это военнослужащие РФ, никто не отрицал, что на полуострове находятся подразделения ВС РФ.

В Приднестровье, если кто не помнит, российские войска были введены как миротворческие, то есть на законных основаниях. Трудно представить себе ситуацию, при которой кто-либо согласится легализовать ввод российских войск на территорию Украины в нынешней ситуации.

Так что вариантов для Путина на Востоке Украины теперь даже и не три, а только два – или все-таки ввести войска и тем сохранить «народные республики», или отвести войска от границы и, даже поддерживая Стрелкова, Бородая и Бабая словами, деньгами и оружием, наблюдать неизбежный крах всей авантюры и зафиксировать утрату влияния на Украину в долгосрочной перспективе.

Практические последствия «слива» ситуации в Восточной Украине обсуждать пока рано, и это отдельная тема.

Пока можно лишь обратить внимание на частичную смену пропагандистской повестки – подписание контракта по газу с Китаем преподносится как огромная геополитическая победа, причем не только в ситуации с Украиной, а как бы вообще. То есть пока ЕС и США играли с Путиным в шахматы за одной доской, он им поставил шах и мат на другой, но не региональной, а глобальной.

Какие бы планы и идеи ни владели умами кремлевских стратегов раньше – возвращение контроля над всей Украиной, создание на части территорий Украины «Новороссии» или присоединение к России каких-то регионов – сейчас концепция явно поменялась. Понятно, что открытого вторжения в Украину и аннексии уже не будет, как и официального признания «народных республик». Цель Кремля сегодня – поддержание зоны постоянной нестабильности на Востоке Украины.

Зачем?

Любая война рано или поздно кончается, и наступает время переговоров. Если в войне нет однозначного победителя, который просто диктует условия капитуляции проигравшему, то переговоры превращаются в торг: обе стороны должны пойти навстречу друг другу, обменяться чем-то в знак примирения.

Нынешняя ситуация в отношениях России и Украины пока еще находится в стадии жесткой конфронтации, но, судя по всему, обе стороны активно готовятся к грядущим переговорам. При этом понятно, что диктовать свои условия Украине Кремлю не дадут, да и оснований к этому пока никаких нет: выборы президента Украины показали, что за пределами нескольких районов на Востоке ситуация в стране выровнялась. Обещанная союзниками экономическая помощь властям Украины позволяет им смотреть в будущее более-менее уверенно.

Собственно говоря, тезис такой: все, что сейчас происходит в Донецкой и Луганской областях, – это циничная и жестокая подготовка «сильной позиции» к будущим мирным переговорам и ничего больше.

Потому что на любых переговорах, после любимых тем о газе, неизбежно поднимется вопрос о Крыме.

Я понимаю, что для многих в России уже сейчас кажется странным что-либо обсуждать в этой связи: по умолчанию предполагается, что Крым – часть России, и это неоспоримо. Проблема, однако, в том, что за пределами России новый статус Крыма никем не признан, хуже того – во всех международных документах он прописан как территория Украины.

Следовательно, на любых переговорах у России будут требовать возвращения Крыма, и это будет главным поводом для политического давления и введения санкций и ограничений еще много-много лет.

В условиях, когда у Украины есть новый законно избранный президент (и это не Ярош!), на всей территории страны более-менее стабильная ситуация, а вопрос о русском языке снят (во всяком случае, де-факто и де-юре в этом направлении сделано достаточно шагов, чтоб языковой вопрос не мог считаться козырем), – обосновать невозможность существования Крыма в составе Украины довольно сложно.

Иное дело, когда на Востоке Украины льется кровь и звучат выстрелы. В такой ситуации любой разговор о Крыме сразу будет упираться в проблему Востока и таким образом сниматься с повестки дня.