Франсис Риверс - Книжник

В Троаде у Павла было видение:

— Мне является муж-македонянин и взывает: «Приди в Македонию и помоги нам!»

Вчетвером мы отплыли в Самофракию и на другой день достигли Неаполя. Остановившись там лишь на время, необходимое для еды и отдыха, мы направились в Филиппы.

Мы были взволнованы в предвкушении того, что намерен сотворить Господь: через Филиппы, процветающую римскую колонию, проходила знаменитая Эгнатиева дорога, стратегический путь, соединявший Рим с восточными землями. Именно по нему новости передавались с одного конца империи в другой. Из Троады весть разнесется по морю, из Филипп — по суше.

Несколько дней мы искали синагогу.

Павел приуныл.

— Наверное, мы единственные евреи во всем городе.

Ведь для того, чтобы основать синагогу, требовалось лишь десять почтенных отцов семейств.

В субботу мы вышли за город в поисках места для молитвы под открытым небом, у реки. Подходящее место обнаружилось на пересечении дороги с рекой Гангит. Но там уже молились несколько женщин. Пока мы с Лукой и Тимофеем медлили в нерешительности, Павел зашагал к берегу.

— Пошли, — махнул он нам.

Одна служанка при виде Тимофея шепнула что-то на ухо подруге, та захихикала.

Первой инициативу проявила женщина в народном платье с пурпурной отделкой. Шикнув на девчонок, она поднялась и смерила Павла властным взглядом.

— Мы — еврейки и ищем тихое место для молитвы нашему Богу.

Я воспринял эти слова как просьбу удалиться и оставить их в покое. Но Павла не так-то легко было поколебать.

— Мы тоже евреи — сказал он. — Эти двое — мужи, чтущие Бога. — Он представил каждого из нас. — Мы принесли вам Благую весть.

Женщина нахмурилась.

— Что за «благая весть»?

— Мы — последователи Мессии, Господа нашего Иисуса. Он был распят, погребен и по прошествии трех дней воскрес из мертвых. Этот человек, — он указал на меня, — много раз встречал Иисуса — и своими глазами видел, как Он вознесся на небо.

— Прошу вас, — она сделала жест рукой, усаживаясь на дорогое вавилонское покрывало, — присоединяйтесь к нам.

Лука с Тимофеем продолжали стоять.

— Вы все! — она улыбнулась. — Я Лидия из Фиатир. Торгую в Филиппах. Продаю пурпурные ткани. А это мои служанки — все достойные девушки. — Она зацепила острым взглядом ту, что украдкой придвинулась поближе к Тимофею, и постучала ладонью рядом с собой. Девушка повиновалась.

— Расскажите нам еще об этом Иисусе, — попросила Лидия.

Что мы и сделали с большим удовольствием. Она слушала очень внимательно и верила каждому слову, как и все ее спутницы.

— Что мешает нам креститься прямо здесь? — хотела знать Лидия. — Сегодня?

Павел рассмеялся.

— Ничего!

Молоденькие девушки веселились, плескали из реки друг на друга, а Лидия, исполненная величественного достоинства, стояла на берегу, ожидая, пока с нее стечет вода.

— Идемте ко мне домой. Там хватит места, живите у меня, сколько захотите.

Павел покачал головой.

— Спасибо за такое щедрое предложение, Лилия, но мы не хотим вас стеснять.

— Павел, у меня большой дом.

— Я уверен, даже здесь, в Македонии, соседей будет интересовать, что делают у вас дома незнакомые мужчины.

Лидия отмела это соображение одним взмахом руки.

— Если вы действительно признали меня верной Господу, приходите и живите в моем доме. Соседи меня знают, и я-то уж постараюсь, чтобы узнали и вас поскорее. И вы расскажете им, что рассказали мне.

У Лидии действительно был большой дом, и она обращалась с нами, как с самыми почетными гостями. Через несколько дней в доме у нее образовалась маленькая церковь. Часто мы возвращались на берег реки крестить новообращенных и проповедовать тем, кто останавливался, чтобы посмотреть на это зрелище.

А потом начались неприятности — как всегда бывало, когда к Христу обращались многие.

Однажды из города увязалась за нами молодая рабыня. Она выкрикивала каждому встречному:

— Эти люди — рабы Бога Всевышнего! Они возвещают вам путь ко спасению!

Павел остановился и в упор посмотрел на нее.

Лидия покачала головой.

— Оставь ее, Павел. Скажешь ей что-нибудь — нам всем будет плохо. Это известная прорицательница. Ее хозяева — люди влиятельные в этом городе, и ее прорицания приносят им немалый доход.

Я оглянулся на девушку.

— Сейчас она говорит правду.

— Но не в любви, — заметил Павел.

Рабыня сопровождала нас до самых городских ворот. Она корчила гримасы и дергалась всем телом, указывая на нас:

— Эти люди — рабы Бога Всевышнего…

Несколько человек, пошедших, было, за нами, побоялись пройти мимо нее и отстали.

На следующий день девушка появилась снова. На этот раз она вышла за ворота следом за нами и встала на дороге у берега. Павел пытался проповедовать, но она все кричала, не давая никому прислушаться ни к Павлу, ни к нам с Тимофеем. Все внимание присутствующих было занято ею — этой бедной одержимой девушкой.

Когда она в очередной раз увязалась за нами, мы все же попытались подойти и заговорить с ней. Она убежала в дом одного из своих хозяев.

— Хочешь встретиться с ней — плати, — заявил Павлу сторож.

— Я не прорицания слушать пришел, а с ней поговорить.

— Никому не дозволяется говорить с ней, не заплатив вперед господину.

Мы размышляли, что делать.

— Остается только не обращать на нее внимания, — предложил я, — и надеяться, что когда-нибудь ей это надоест.

— А тем временем наши братья и сестры остаются без назидания. — Давайте по-прежнему собираться у меня в доме.

— Там и так уже слишком тесно, Лидия. На реке может собраться гораздо больше народа.

— Если вы попробуете ее приструнить, это принесет нам всем одни неприятности.

Изо дня в день рабыня преследовала нас с громким криком. Я видел ее лицо, искаженное мукой и злобой, и вспоминал Марию Магдалину, из которой Иисус изгнал семь терзавших ее бесов. Я молился, но она продолжала неотвязно сопровождать нас.

Мне было жаль девушку — Павел же негодовал все сильнее.

— Эти крики и вопли портят все дело. Нечистый дух не дает нам учить, а остальным — слушать Божье Слово!

И однажды, когда она бежала за нами по пятам с яростными криками, Павел резко обернулся к ней.

— Молчи, бес! — Он ткнул в нее пальцем. — Именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее и никогда не возвращаться!

На мгновение девушка застыла с широко раскрытыми глазами, потом издала глубокий вздох. Я успел подхватить ее, не дав ей рухнуть на землю. Люди подбежали, столпились вокруг.

— Она умерла?

— Он убил ее!

— Она жива, — возразил Лука. — Расступитесь, дайте ей побольше воздуха!

Она приподнялась, лицо ее разгладилось в удивлении.

— Он ушел, — детский голос звучал ошеломленно и с надеждой.