Монах Афонский - Птицы небесные. 1-2 части

Сразу после литургии ко мне подошел иеромонах Филадельф. Он мне с первого взгляда понравился: скромный, тактичный, рассудительный. Иеромонах перевез свою маму поближе к Лавре, как я когда-то своего отца, чтобы выбраться в уединение, и теперь занимался ее устройством на новом месте. Мы договорились, что он приедет в скит, когда закончит свои дела, желая остаться в горах навсегда. Многие отцы и братья подходили ко мне и расспрашивали о горной жизни. Одни монахи одобряли мое уединение, другие не верили:

— Что, отец, небось сидишь под пальмами, загораешь? Мы как-нибудь к тебе приедем в море искупаться…

— Да я не на море живу, а в горах!

— Зачем в горах сидеть, если море есть? — искренне удивлялись они.

Еще несколько раз я приходил к батюшке на исповедь и беседу. Келейник нас не безпокоил, и мне посчастливилось услышать от старца несколько сокровенных советов, которые удалось записать.

— Важнейший принцип в духовной жизни — понять различие между обычным умом и благодатью. Тогда душа всегда будет выбирать благодать и отвергать помыслы. Никогда не верь помыслам, ибо их творец — отец лжи и говорит только ложь. Что такое помыслы? Пустая работа ума, которой управляет диавол. Точной картины никогда не будет, и даже внешне правильные доводы все равно являются ложью. Никогда не смешивай благодать с работой ума и не доверяйся его усилиям обмануть тебя!

— А чему нужно довериться, отче?

— Сначала нужно довериться слову духовника, а затем велениям благодати, которая стяжается покаянной молитвой.

— А к чему приводит благодать, батюшка?

— К истинной вечной жизни во Святом Духе, которая дается нам через Господа Иисуса Христа от Бога Отца. Но попасть в нее очень трудно.

— Почему же? — недоуменно спросил я.

— Потому что необходимо отказаться от личных устремлений и поисков земного счастья. Люди пытаются имитировать благодатную жизнь, но все это только изощренные подделки, приносящие разочарования.

Отец Кирилл помолчал и затем продолжил:

— Единая воля Бога на земле, которая хочет всем спасения, — как русло главной реки, реки вечной жизни, все остальное — тупиковые ответвления, становящиеся болотом.

— А что нужно сделать, батюшка, чтобы не попасть в такое болото?

— Следует до конца жизни возрастать в смирении — оно проходит безбоязненно все искушения… Чтобы духовно расти, нельзя бояться ни скорбей, ни искушений. Всегда иди вперед!

— Отче, прежде я держался того, что нужно во всех случаях ожидать худшего, тогда никакое дурное обстоятельство не сможет похитить душевный мир. А теперь полагаю, что лучше настраивать себя на хорошее и, когда оно действительно произойдет, благодарить за это Бога! А если не случится, не расстраиваться. Как правильно спасаться? Подскажите!

— Все эти способы всего лишь этапы духовного роста. Но опираться на них — значит считать этот мир чем-то стоящим. Если бы он существовал постоянно, то был бы с нами всегда. Но всем нам придется этот мир когда-нибудь оставить, и в этом — его ложь и предательство! Что он такое? Всего лишь «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская…». Лучше держаться одного Бога, Который никогда не подводит и в Котором нет ни тени изменения! Ищи в Нем мир души — и спасешься…

— А как же заповедь — «Возлюби ближнего как самого себя»?

— Сначала исполни, что сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Эта есть первая и наибольшая заповедь». Вот тогда и ближнего возлюбишь как самого себя! А если начать с ближних, можно сильно запутаться… А чтобы в этом не запутаться, нужно помнить, что единственная цель жизни на земле — это смирение. А единственная цель духовной практики — покаяние. Кто это постиг в мире душевном — освобождается от всех скорбей еще в этой жизни.

— А после смерти можно спастись, отче?

— Весь этот процесс очищения от грехов должен произойти пока мы живем в теле. После смерти это выполнить невозможно. Тогда нужно уповать только на молитвы Церкви… Поэтому время дорого, отец Симон! Когда дух человеческий достигает здесь, на земле, единения со Христом, он обретает вечную жизнь в Пресвятой Троице. Если с помощью благодати спасешься здесь, то спасешься и там! Теперь уразумел?

— Уразумел, батюшка! Спаси вас Христос за ваши святые наставления… — я с благоговением поцеловал руку любимого старца.

Навестил я и любимого мною схиархимандрита Михаила. Когда, после стука в дверь и молитвы, я не услышал его бодрого голоса, скорбь проникла в мое сердце. Мне уже передали, что после тяжелой операции он болен и лежит в постели. Я постучал еще раз и услышал слабый возглас — «Аминь!» В полутемной комнате старец в постели лежал в подряснике. На вид он был очень слаб. Отец Михаил приподнялся на локте:

— А, это пустынник пожаловал? Ну, как твои дела, рассказывай… На меня не обращай внимания, все слава Богу!

Как мог я поведал ему о своей молитвенной жизни в пустыне.

— Хорошо, хорошо, отец Симон, — после молчания заговорил схиархимандрит. — Вот тебе мой совет: ради всех святых, не думай теперь, что спастись можно только в пустыне!

— А как нужно думать, отче?

— А вот как: Бог везде может даровать спасение, даже в Лавре, без всякого Кавказа! Как имеет его, скажем, отец Кирилл и другие отцы…

— Я согласен, батюшка.

— Так-то вот! Могут спросить: что же, и в метро можно спастись, к примеру? Конечно, и в метро, и в тюрьме. Да где угодно! Только путь к спасению всегда будет один: Господь обязательно выведет такую душу к старцу и к уединенной жизни. Не обязательно в горах, но обязательно в уединении. Как вот в такой комнате… — старец помолчал. — Конечно, нам далеко до пустынников и созерцателей… Веришь, Симон, такую благодать в болезни испытываю, как за всю жизнь не получал…

— Верю, батюшка, и чувствую это душой…

— А то, что ты на Кавказе, — это особый Промысл Божий, как твоему другу — быть игуменом монастыря… Телом вот я сильно ослаб, а Господь духом зато укрепил… — голос старца задрожал.

— Слава Богу, батюшка. Печалюсь, что вы болеете, и радуюсь, что Бог укрепляет вас!

— Подвизайся во славу Божию, Бог тебя благословит, дорогой…

Это было наше последнее свидание с чудесным человеком святой души — схиархимандритом Михаилом.

За время пребывания в Лавре невольно в глаза бросились большие изменения в монашеской жизни: происходило все большее увлечение строительством, перестраивалось все и вся. Увлечение внешним благолепием вызывало значительное увеличение парка автомашин. У многих архиереев, игуменов и даже иеромонахов появились роскошные автомашины, началось заметное расслоение церковного единства как в священстве, так и в монашестве.