В. Малягин - Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти

Даже внешний образ Батюшки привлекал к нему – образ мудрого и доброго старца, убеленного сединами, его внимательный и любящий взгляд через очки, его мягкая улыбка. Приходя к нему, ты знал, что этот человек может утешить тебя, может поддержать, может принять на себя твою душевную боль...

Марк, архиепископ Вятский и Слободской:

В 1992 году будущий владыка Зосима, а тогда еще иеродиакон, перешел, вслед за своим духовником отцом Алексием, из Троице-Сергиевой Лавры в Данилов монастырь. Конечно, мы, монахи двух монастырей и друзья, общались часто.

Как-то, будучи у него, я попечаловался о своих школьных друзьях, которые в то лихое время лишились работы и жили буквально впроголодь. И он сразу сказал: «Приезжай ко мне, я буду помогать, чем смогу». И в течение полугода он передавал для моих друзей продукты, я вез их на Третьяковскую, и семья эта – с двумя детьми, родителями и бабушкой – жила благодаря этой помощи.

Кажется, не очень-то масштабные добрые дела. Но именно такие незаметные, скрытые благодеяния свидетельствуют, что этот человек всем сердцем переживает боль и жизненные трагедии своих ближних. Даже тех, кого он никогда не видел.

Светлана Луганская, переводчик сербской духовной литературы:

...Мое воцерковление было долгим и непростым. Поиски духовника продолжались три года. После очередной потери работы верующие друзья посоветовали поработать в Даниловом монастыре экскурсоводом, сказали, когда прийти, чтобы найти иеромонаха Зосиму, который тогда, помимо прочего, нес послушание в экскурсионном бюро. Пришла раньше, чтобы успеть помолиться.

Иеродиакон Зосима. На колокольне Данилова монастыря. 1992 г.

Служба закончилась, из алтаря вышел светловолосый молодой священник, в выражении его лица, во взгляде удивительно сочетались серьезность, озабоченность, ласковость и радость. Мы молча пересекли монастырскую площадь, поднялись в офис. За эти несколько минут в душе родилась уверенность – «нашла»! («Не сердце ли наше горело в нас...») Разговор был недолгим, батюшка заботливо спрашивал об обстоятельствах жизни, предложил работать под его началом в экскурсбюро Данилова монастыря.

С этого дня посещение храма и исповедь стали для меня регулярными, а спустя два-три месяца я отважилась спросить – могу ли я стать его духовным чадом. Он с удивлением поднял глаза – а разве ты не чадо?.. Это было моим воскресением. С тех пор прошло пятнадцать с небольшим лет. Благодаря ему воцерковилась моя весьма категорично настроенная против Церкви семья.

На исповеди он был немногословен, даже молчалив, сначала это вызывало недоумение, ведь так хотелось получить готовый ответ на сложный вопрос или просто «душевно поговорить». Он учил не столько словом, сколько самим собой, своим образом жизни, чистотой, преданностью Богу, любовью. Часто ответ читался в его взгляде. Советовал, укорял с любовью, обличая в грехе, ободрял, шутил, давая силы бороться и не впадать в уныние, и всегда оставлял место свободе выбора и ответственности за свои поступки. Огорчался, когда не слушалась, говорил – «ведь страдать будешь»...

Он очень близко к сердцу принимал беды и невзгоды своих чад, радовался радостям. Иногда мог, резко прервав исповедь, подойти к одному из прихожан, взять за руку и увести из храма – кормить, зная его недуг, чувствуя, что если тот сейчас не поест, то упадет в обморок. Возвращался, продолжал исповедовать до поздней ночи, уходил последний... Он не успевал отдыхать, спать, нес множество послушаний, а люди шли к нему с утра до вечера. Батюшка стал самым родным человеком, а монастырь – вторым домом.

Архимандрит Алексий (Поликарпов), наместник Данилова монастыря:

Мне хочется сказать о нем именно как о брате Даниловой обители. Владыка любил Данилов монастырь, говорил, что обитель дала ему очень много, что он считает этот монастырь своим, и братию – своей родной братией. Еще в юности, в начале 1980-х годов, владыка участвовал в восстановлении Даниловой обители, в ремонтно-восстановительных работах, когда монастырь еще только был передан Церкви. И, конечно, для владыки Зосимы был дорог здесь каждый камень. Много потрудился он впоследствии и в братстве Данилова монастыря.

Владыка учился в Московской духовной семинарии, затем в академии, принял постриг в Троице-Сергиевой Лавре и потом был переведен на послушание в Данилов монастырь. И здесь он внес большой вклад в дело созидания обители – как внешнее, так и духовное. Он исполнял послушания ризничего и духовника, многие приходили к нему за духовным окормлением, получали от него советы. Люди пользовались его любовью и можно сказать, что имя Христово через его доброе житие прославлялось. И вот затем – епископская кафедра в Якутии. Но и будучи епископом, владыка Зосима не забывал Даниловой обители, бывая в Москве, всегда приходил сюда. Он хорошо знал историю монастыря, знал лично тех немногих иноков и прихожан, которые подвизались здесь до закрытия обители (в 1930 году) и дожили до наших дней. Он написал книгу об архиепископе Феодоре (Поздеевском) – последнем настоятеле Данилова монастыря. И он вложил в эту работу душу и сердце.

Иеромонах Зосима. 1993 г.

Игумен Иннокентий (Ольховой), эконом Данилова монастыря:

Познакомились мы с отцом Зосимой в 1992 году, я тогда работал на приходе у известного московского священника протоиерея Геннадия Огрызкова, который знал будущего владыку. А отец Зосима как раз в это время перешел в Данилов монастырь. Его тогда только рукоположили в иеромонахи, я еще был мирянином. У нас установились хорошие, близкие отношения. Через два года я сам поступил в этот монастырь, где владыка (тогда иеромонах) подвизался. И мы укрепили нашу дружбу. С тех пор он был одним из самых близких моих друзей.

В гостях у о. Геннадия Огрызкова

Я в Даниловом монастыре так и нахожусь, а владыка Зосима какое-то время нес послушание в Русской духовной миссии в Иерусалиме. Я к нему часто приезжал. Потом он вернулся обратно в Данилов монастырь, стал ризничим, я был экономом: мы оба выполняли ответственное монастырское послушание. Последние годы жизни его в монастыре мы очень сдружились. Когда отца Зосиму рукоположили во епископы, близкая связь потерялась, потому что и у меня много хлопот по монастырю, и он в Якутии в епископском сане очень был занят делами Епархии, но мы до конца пронесли хорошее дружеское чувство. Перезванивались, вместе паломнические поездки совершали.