Татьяна Копяткевич - Святая великая княгиня Елизавета

Как было бы просто – оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это было бы, и как я могу лгать всем – притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии Православной. Я думала, и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более шести лет и зная, что религия найдена. Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Таин вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется внезапным, но я думала об этом уже так долго и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».

Вот еще отрывок из ее письма того времени:

«…Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе – это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере… Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила… Даже по-славянски я понимаю почти все, хотя никогда не учила этот язык. Библия есть и на славянском, и на русском языке, но на последнем легче читать… Ты говоришь… что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня, и не богослужение, – но основа веры. Внешнее только напоминает мне о внутреннем… Я перехожу из чистого убеждения, чувствую, что это – самая высокая религия и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».

К сожалению, отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил, что решение ее приносит ему боль и страдания и что он не может дать своего благословения на этот шаг.

Несмотря на то, что этот ответ причинил Елизавете Федоровне сильную душевную боль, она проявила большое мужество и, несмотря на моральные страдания, не поколебалась в решении перейти в Православие. Великая княгиня по своему духовному устроению, и особенно по требовательности к себе, отличалась прекрасным максимализмом. Половинчатость и неопределенность были ей совершенно чужды. Она принадлежала к той редкой категории людей, которые, будучи исполнены истинно апостольского горения духа, оставляли все и шли за Христом до конца. Немалую отраду ей принесло и то, что из всех родственников две Виктории – бабушка и сестра – все же одобрили ее выбор и старались поддержать в этом решении.

Виктория Баттенбергская в гостях у сестры. 1912 г.

Весной 1891 года сильное желание причаститься на Пасху Святых Христовых Таин вместе с дорогим Сергеем, испытать радость, которой она доселе была лишена, побудило Елизавету Федоровну принять долгожданное решение. Когда она сообщила о своем намерении супругу, то он невольно заплакал от счастья. Ценным свидетельством этого времени является обнаруженное в архиве письмо Сергея Александровича от 12 февраля 1891 года, которое мы приводим полностью.

«Дорогая Тетя, – пишет он великой княгине Александре Иосифовне, – зная, как ты всегда была добра ко мне и к моей жене, не могу удержаться и не сообщить тебе великой радости, в которой, я уверен, ты примешь живое участие. Моя жена решилась принять Православие. Она это делает с глубоким чувством, твердостью и уверенностью – это такие счастливые мгновенья! Уже более года, что она в первый раз со мною об этом заговорила. Мы много читали вместе и изучали катехизис. Должен прибавить, что все шло от нее, я же ей только помогал, но вовсе не заставлял, ибо мне кажется, что это очень важно. Я уверен, что ты, дорогая Тетя, как и я, подумаешь о Маме и как она была бы счастлива этому событию; впрочем, я уверен, что и это случилось ее молитвами. Обряд перехода жена желает совершить перед Пасхой, вероятно, у нас в церкви. Нежно целуем твои ручки и шлем привет Дяде. Твой Сергей».

Ранним утром 13 апреля, в Лазареву субботу, в домовой церкви Сергиевского дворца в Санкт-Петербурге над великой княгиней Елизаветой Федоровной было совершено Таинство Миропомазания с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы – матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная Церковь совершает 5 (18) сентября. Присутствовали только ближайшие члены императорской семьи. После Миропомазания император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину. «Вчерашний день был знаменателен для нашего Дома, – читаем в дневнике великого князя Константина Константиновича. – Элла присоединилась к Православию. Она сделала это не из каких-нибудь целей, а по твердому убеждению, после двухлетнего размышления». В Великий Четверг Елизавета Федоровна впервые вместе со своим супругом причастилась Святых Таин. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: Твой народ сталмоим народом, твой Бог – моим Богом (Руф. 1, 16). «Иметь одинаковую религию с мужем – это такое счастье», – скажет она.

Литография с рисунка великой княгини Елизаветы Федоровны, изданная к 25-летию ее перехода в Православие и приезда в Москву

В память об этом дне Сергей Александрович подарил своей супруге золотой медальон с эмалевым изображением Спасителя в византийском стиле. На створках были выгравированы надписи «Аз есмь Путь и Истина и Живот» и «Не бойся, токмо веруй». Эти евангельские слова стали как бы заветом для всей ее дальнейшей жизни.

Переход в Православие убедительно свидетельствовал о силе характера великой княгини, о ее духовной мудрости, о цельности натуры и незаурядном личном мужестве. Сложно и подчас невероятно мучительно расставаться с теми духовными ценностями, которые для тебя уже давно стали родными и привычными, как дыхание. И все же рано или поздно наступает момент, когда необходимо сделать выбор: или познать полноту истины во Христе и перейти для этого на новый, несравнимо более высокий уровень духовного роста, или же довольствоваться малым, оставив все как есть, и уже никогда не стремиться ввысь. Княгиня Елизавета Федоровна без сомнений и колебаний выбрала первое и никогда потом об этом не жалела.