Монах Лазарь (Афанасьев) - Торжествующий дух

Узники стояли молча, думая, что их сейчас будут расстреливать. Никто из них не дрогнул. Они молча пожимали друг другу руки и мысленно, а некоторые шепотом, молились, готовясь к переходу в вечность. Они, впрочем, были готовы к смерти с тех пор, как их из Екатеринбурга перевезли в Алапаевск и поместили под охраной в кирпичном здании школы на краю города, возле кладбища. Это были святая преподобномученица Великая Княгиня Елисавета Феодоровна и ее келейница – одна из сестер Марфо-Мариинской обители в Москве преподобномученица инокиня Варвара, Великий Князь Сергей Михайлович и его секретарь Федор Ремез, Князь Владимир Палей, а также трое братьев – Князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи Романовы, сыновья Великого Князя Константина Константиновича.

Они стояли возле провала шахты, сруб которой, уходивший вниз на шестьдесят метров, сгнил, перекосился так, что из стен торчали в разных направлениях длинные концы гнилых бревен. Дно было на несколько метров заполнено водой. Туча мошкары набросилась на приехавших. Большевики, хлопая себя по щекам, заматерились, поспешно сворачивая и зажигая махорочные цигарки. Раздались их крики: «Скорей! Скорей!..» Лязгнули затворы: в створы винтовок вгонялись патроны. В руках у некоторых появились револьверы. Кто-то крикнул: «Рябов, где ты?.. Ну, давай!» Узники теснее сплотились. Вот сейчас раздадутся выстрелы…

Елисавета Феодоровна была в белом монашеском одеянии. (В ее московской общине насельницы одевались как сестры милосердия). Так ее и арестовали в Москве. Едва успела она попрощаться с плачущими сестрами, которым страшно было оставаться без любимой настоятельницы, как без родной матери… Рядом с ней стоит инокиня Варвара, одетая так же, как и настоятельница. В Екатеринбурге ей предложили свободу, но она твердо заявила, что останется со своей настоятельницей и до конца разделит ее участь. Они еще не знали, что в прошедшую ночь убиты были в Екатеринбурге все члены Царской Семьи. Елисавета Феодоровна – старшая сестра Царицы. Около нее стоял Великий Князь Сергей Михайлович – двоюродный дядя расстрелянного Императора, генерал-инспектор артиллерии, молчаливый и скромный человек. Он оставался при Государе в военной ставке до тех пор, пока тот не был предан всеми своими соратниками. Секретарь, Федор, добровольно поехал е ним в ссылку и вот стоит с ним рядом у страшного остова шахты. Князь Владимир Палей – незаконный сын Великого Князя Павла Александровича, двадцатилетний офицер, участник войны, поэт, выпустивший два прижизненных сборника, находится вблизи своей тетки – Елисаветы Феодоровны. Перед арестом он много писал, очень торопился, так что его сестра, княжна Мария Павловна, упрекнула его, что он слишком спешит, не отделывает стихотворений как следует. Он ответил с печалью: «Я должен скорее высказать все то, что накопилось в моей душе, так как после двадцати одного года я уже ничего не смогу написать». Большевики предложили ему отречься от Семьи Романовых, но он резко оборвал разговор об этом. Через две недели последовал его арест.

Трое братьев Константиновичей – молодые офицеры гвардии, храбро воевавшие на германском фронте (четвертый их брат, Олег, скончался в 1914 году от раны, полученной в бою; пятый – Князь Гавриил, также воевал, а потом оказался в эмиграции). Иоанну тридцать два года, Константину двадцать семь, Игорю двадцать четыре. Они взялись за руки. Князь Иоанн тихо произносил: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой. Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми! Аминь!» Он говорил это от лица всех братьев. Тогда почти никто не знал, что незадолго до ареста он был рукоположен в сан диакона.

Всего несколько коротких минут оставалось жить узникам, окруженным, словно волками, своими убийцами, но многое пронеслось в их памяти, в их сердцах из прожитого.

Так, недавно, всего четыре года назад, перед уходом на фронт, пятеро братьев в Мраморном дворце, в Петербурге, где и был их дом, стояли на коленях перед родителями. Отец, Великий Князь Константин Константинович, генерал-инспектор военно-учебных заведений России и президент Императорской Академии наук, и мать, Великая Княгиня Елисавета Маврикиевна, благословили их иконой Спасителя и напутствовали словом, чтобы они, Князья царской крови, были на войне примером для всех.

В то время была здесь и тетка их, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, в своем обычном иноческом одеянии. Всегда молчаливая, она в этот раз много говорила о войне как о крестовом походе за Русь православную.

– Все святые, в земле Российской просиявшие, будут молить Бога о даровании нам победы, – сказала она.

Эта удивительная женщина, которой Бог даровал редкую красоту, была родом из Германии. Дочь Гессен-Дармштадтского великого герцога Людвига IV и его супруги Алисы, дочери английской королевы Виктории, вышла замуж за Великого Князя Сергея Александровича, приехала в Россию, вскоре приняла Православие и всей душой полюбила свою вторую родину, которую теперь считала единственной. В 1905 году ее постигло горе – террористы убили в Кремле взрывом бомбы ее супруга. Она вела монашеский образ жизни и основала в Москве Марфо-Мариинскую обитель. Сестры обители, которых собралось более тридцати, ухаживали за больными и помогали бедным. Они бывали в самых мрачных трущобах, несли туда свет веры, надежды, тепло души, а кроме того и необходимое для жизни: пищу, одежду. Во время войны больница общины принимала раненых солдат.

После того как пятеро Константиновичей были благословлены родителями, Елисавета Феодоровна поехала с ни ми в Петропавловский собор (он был как раз напротив Мраморного дворца за Невой), где они причастились Святых и Животворящих Христовых Таин. Оттуда – на Смоленское кладбище, к часовне блаженной Ксении Петербургской. Братья, как и отец их, были глубоко верующими людьми, истинно русского склада души.

Старший из них, Князь Иоанн (дети Великих Князей получали право на титул только «князя», но не «великого»), родился в 1886 году. Оптинский старец Амвросий, прозревая его мученическую судьбу, прислал для него икону Усекновения главы святого Иоанна Предтечи, в честь которого он и получил свое имя. (Святой Предтеча по приказу царя Ирода был, как известно, обезглавлен в темнице.)

Окончив юнкерское кавалерийское училище, Князь Иоанн стал офицером. Позднее он женился на сербской королевне Елене Петровне. У них было двое детей. Служил он флигель-адъютантом Императора и штаб-ротмистром Конного лейб-гвардии полка. Он все получил от отца: теплую веру во Христа Спасителя, любовь к Родине, русскому народу, русской природе. Как и отец, он не придавал значения той роскоши, которой окружен был с детства. Он видел, как неустанно трудился его отец, имевший несколько должностей. С малых лет любил Князь Иоанн стихи отца. В них всегда звучал призыв к добру: там рисовались ярким поэтическим словом милые русскому сердцу картины северной природы, неяркой, но родной; там разлита была трепетная любовь к Богу. Он видел отца играющим на фортепьяно, и всегда что-нибудь задумчивое и прекрасное, чаще всего из пьес Чайковского, иногда и собственные сочинения. Видел его Иоанн среди любивших его солдат, в перерыве между учениями отдыхающим на шинели, разостланной на земле. Отец беседовал с солдатами, всех знал поименно. Видел часто отца и в храме, – делающим земные поклоны, благоговейно причащающимся… Великий пример был перед Князем Иоанном, как и перед его братьями. И они восприняли от отца все доброе.