Александр Ананичев - Отец и сын. Святые благоверные князья Александр Невский и Даниил Московский

Даже древних могил не пощадили.

– Прежде Русь была непобедимой! – скорбел и печалился князь Ярослав, видя страшное разорение Русской земли. – А как начали князья ссориться друг с другом, так все пошло прахом. Все стали поврозь, каждый сам по себе. Свое в них затмило общее.

Мужественно перенеся известие о гибели старшего брата Георгия Всеволодовича, Ярослав поспешил во Владимир, чтобы занять великокняжеский стол, ободрить уцелевший народ.

Некогда красой города были Золотые ворота – высокая арка с тяжелыми дубовыми створами, покрытыми позолоченной медью, и надвратным храмом Положения Риз Пресвятой Богородицы. Теперь с Золотых ворот содрана драгоценная медь, рядом зияет пролом в крепостной стене. Окна в бревенчатых домах вместо стекол затянуты бычьим пузырем или заколочены деревом.

Вид развалин не привел князя в отчаяние. Он тотчас взялся за дело – собирал прятавшихся в дремучих лесах уцелевших жителей, хоронил убитых, отстраивал сгоревшие дома и храмы.

С тревогой вспоминал Ярослав и о Новгороде, где княжил молодой сын его Александр, дивным Промыслом Божиим сохраненный среди ужасов гибели и разорения для того, чтобы возглавить русский народ, прославиться доблестными воинскими подвигами и стать мудрым созидателем Русского государства.

Подоспело время князю Александру позаботиться о достойной супруге.

– Отец советует мне жениться, – отвечал Ярославин новгородским боярам, когда они завели об этом разговор. – У половецкого князя Брячислава подрастает дочь – и хороша, и умна. Ее бы взял я в жены…

В дом невесты послали сватов. Через неделю-другую снова нагрянули бояре в княжеский терем.

– Невеста, Александра Брячиславовна, согласна! Будем играть свадьбу.

В городе Торопце в 1239 году венчался князь Александр с юной княжной Брячиславовной. По обычаю тех дальних времен, молодые постились перед свадьбой, исповедовались, испрашивали родительского благословения.

Неторопливо ступая по дорогим тканям и коврам, устилающим путь к храму, молодые поднялись к церковному порогу. Священнослужители кропили путь святой водой.

А княжеские стражники строго наблюдали, чтобы кто-нибудь не помешал торжеству.

Хороша была собою княжна Александра Брячиславовна! Темные волосы ее тяжелым сверкающим потоком спадали на хрупкие плечи.

– Глаз от них не отвести! – любовались женихом и невестой новгородские жители. – Потомство княжеское должно быть знатным.

После венчания князь Александр остался в церкви, а свахи отвели молодую жену в притвор – сняли с головы ее девичий убор и, разделив волосы надвое, заплели в две косы, которыми окружили голову. На невесту надели жемчужный кокошник и, взявши ее под руки, подвели к молодому князю.

Грянул свадебный пир – княжий стол!

Молодых усадили в углу под иконами за дубовым столом, накрытым тремя белоснежными скатертями. Верхняя – венчальная, на ней в богатых блюдах хлеб и соль, следующая – свадебная, на ней молодым в опочивальню унесут угощение, а последняя скатерть останется на столе до конца торжества.

– Отведайте, князь и княгиня, хлебный каравай! Как две половины единого креста, как вода и мука в душистом праздничном хлебе, так обе ваши души отныне воедино соединились.

Чинно шло столованье, строго блюлся установленный свадебный порядок.

Три дня длилось в Торопце светлое пиршество. Три дня длилось оно в Великом Новгороде – не из-за любви князя к веселым пирам, а ради желания поделиться своею радостью с народом.

В то время, когда татары разоряли и грабили южные русские города, шведский король Эрик, по прозванию Картавый, созвал знатных вельмож:

– Медлить нынче нельзя – вся Русь разорена варварами. Видно, Бог наказал схизматиков за то, что не признают власти папы римского! У русских князей не осталось воинов, мы легко завоюем их земли!

И отправил король в поход своих рыцарей, ведомых знаменитым воином Биргером. Этот Биргер, из рода Фольконунгов – самого могущественного в древние времена, – был женат на сестре короля и за его бездетностью сам рассчитывал занять шведский престол. Вместе с воинами плыли в новгородские земли западные священники, надеясь при счастливом исходе битвы обратить завоеванный православный народ в католическую веру.

С пением священных гимнов и псалмов, с крестами во главе воинственные шведы сошли на русскую землю в устье извилистой реки Ижоры, берущей начало в Гатчинских озерах. Прежде здесь было, вероятно, большое селение, и корабли из северных морей останавливались в этом месте для перегрузки товаров, чтобы через Ладожское озеро идти далее на Волхов, к Новгороду.

«Выходи против меня, если можешь сопротивляться! Я уже здесь и топчу твою землю», – отправил горделивый Биргер письмо князю Александру.

Надменный вызов не смутил юного князя. Точно на турок или на каких-нибудь язычников идут шведы, прикрывая свою алчность знаменем служения Богу! Наверняка многие из них сами не верят в правоту своего дела, а нечистая совесть – неверный союзник.

– Ждать помощи неоткуда. Земля Русская задыхается под тягостным татарским ярмом. Один Новгород остался нетронутым. Сами пойдем на битву! Ударим на врага и, уповая на Святую Троицу, сокрушим его! – так говорил на военном совете князь Александр.

Тяжелый колокол звонил не переставая. И прямо от вечевой площади мужи новгородские становились в строй: кузнецы, кожемяки, плотники, пахари, каменщики. Уже к полудню войско было готово к походу. Ожидали князя.

А князь Александр тем временем слезно молился в соборном храме Святой Софии, упав на колени пред алтарем:

– Боже всемогущий и праведный! Боже великий и крепкий! Боже превечный, сотворивый небо и землю и поставивый пределы языком, и жити повелевый, не преступая в чужие части… Слыши словеса гордого варвара сего, похваляющагося разорити святую веру православную и пролити хотяща кровь христианскую, призри с небесе и виждь и посети нас, винограда Своего, и суди обидящих мя, и возбрани борющимся со мною, и прийми оружие и щит, и стани в помощь мне, да не рекут врази наши, где есть Бог их? Ты бо еси Бог наш и на Тя уповаем!