Алексей Фомин - Чудесные случаи воскресения мертвых

Прибыв в Троаду и соединившись здесь с ожидавшими здесь апостола, ранее посланными его спутниками, святые благовестники пробыли здесь целую неделю, семь дней.

Св. Дееписатель рассказывает об одном событии, случившемся в Троаде накануне отбытия оттуда св. апостола Павла. Это событие одно из многочисленных его чудотворений. Но рассказ особенно замечателен и дорог тем, что он приподнимает завесу обыденной благовестнической жизни апостола.

Подходило к концу время пребывания апостола в Троаде. Тяжело было ученикам-христианам расставаться с возлюбленным учителем; они все больше и больше жаждали слышать его благовестие. Еще тяжелее казалась эта разлука самому апостолу Дух Святой уже и тогда говорил ему, что узы и скорби ждут его; он знал, что ему «уже более не видеть их, хотя он и не говорил этого им, как более слабым» (Златоуст). Наступил канун отбытия апостола. Им был первый день недели, т. е. первый день после субботы. Этот день наше воскресенье, который был освящен восстанием из мертвых Господа Иисуса Христа. Хотя апостол и спешил в Иерусалим, однако этот день он проводит в общении с братьями, а не в дороге. Этого мало. Он освещает его совершением богослужения: ученики собрались (в тот дом, где имел пребывание апостол) для преломления хлеба. Это было, несомненно, принесение евхаристической жертвы, после которого совершалась, так называемая, вечеря любви.

Прощальное собрание верующих началось поучением самого апостола. «Так тяжело было разлучиться ему с ними и им с ним. В то время, когда нужно было вкушать трапезу – было еще не поздно – он начал говорить. Таким образом, хотя они собрались собственно не для поучения, а для преломления хлеба, но он начал речь и продолжал ее» (Златоуст). Очевидно, на священную трапезу собрались они не вечером, но, так как случай был особенный – прощание с апостолом, то его беседа, начавшаяся до вкушения трапезы, отдалила совершение самого таинства. Полный горячей любви к ученикам, исполненный великого благовестнического воодушевления, апостол продолжил слово до полуночи. За стенами горницы-храма уже царил полночный мрак, а здесь, где шла беседа о Вечном Свете, не было и ночи: тут бодрствовали во свете. Храмина и ради ночного времени и ради воскресного праздничного торжества освещалась светильниками, ручными масляными лампами, которых было достаточно. «Представьте этот дом, где были свечи и множество народа, а Павел посреди всех говорил речь, где многие заняли самые окна, чтоб слышать эту трубу и видеть это благолепное лицо. Каковы должны быть поучаемые и какое они получали удовольствие!» «Но диавол возмутил, хотя и неуспешно, это празднество» (Златоуст). Один из слушателей апостола, некоторый юноша, именем Евтих, во время беседы сидел на окне, на подоконнике, и слушал его. Окно, по восточному обычаю, было велико, не имело ни стекол, ни даже решетки. Долго длилась речь апостола. Сначала юноша внимательно слушал благовестника, не пророняя ни одного слова. Наконец, усталость брала свое: очи смежались, внимание ослабевало; но «он, будучи юношею, был неленив и, чувствуя наклонность ко сну, не ушел и, видя опасность упасть, не устрашился»

(Златоуст). Наконец, усталость превозмогла силы юноши, и он погрузился в глубокий сон, отнюдь «не по лености, а по естественной необходимости» (Златоуст). Несколько мгновений сна, и потерянное равновесие заставило упасть уснувшего. Так как собрание верующих происходило в горнице третьего этажа дома, то падение для Евтиха было смертельным. Когда, быть может, тотчас же, благодаря достаточному свету в комнате, заметили падение Евтиха и спустились вниз, куда он упал, то подняли его мертвым. Текст ясно утверждает, что упавший Евтих действительно от падения умер: это была не кажущаяся смерть, не обморок. Печальная весть о смерти упавшего тотчас же была передана наверх собравшимся братиям, и, конечно, все братия во главе с апостолом сошли вниз. Смерть упавшего подтвердилась теперь еще более всеми сошедшими. И вот, в минуту горького сожаления об умершем, великий чудотворец – св. Павел пал на него (умершего юношу) и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем. Апостол пал на умершего отнюдь не с тем, чтобы проницательным взором врача исследовать: есть ли в нем еще жизнь, но чтобы через свое прикосновение к телу усопшего возвратить его к жизни. Подобным же образом пророк Елисей воскресил умершего сына самаритянки, а пророк Илия – сына вдовы сарептской. Присутствовавшие были преданы сильной печали о несчастном умершем, но скоро сия печаль претворилась в радость: апостол сказал им: не тревожьтесь, ибо душа его в нем. «Не сказал: он воскреснет, я воскрешу его; – но что? Не молите, не тревожьтесь. Видишь, как он был не тщеславен, как готов доставить утешение» (Златоуст)? Хотя апостол и «не говорит юноше: встань! и не упоминается о совершенных Павлом молитвах, чтобы Господь повелел юноше возвратиться к жизни», однако, когда он произносил свое победное: душа его в нем, то чудо уже совершилось: безжизненный получил снова жизнь. Восклицание апостола не имеет той мысли, что будто Евтих и не умирал; оно имеет мысль: его душа снова в нем, теперь он опять жив. Признаки жизни в умершем обнаружились тотчас же; однако, видимо, сошедшие сверху поспешили обратно, а воскрешенный с ними еще не пошел. Предьевхаристическая беседа апостола была прервана печальным случаем с Евтихом в самую полночь; но она лишь «была прервана, но не прекращена»; возвратившись, св. Павел, как предстоятель, – апостол приступил к совершению Евхаристии, преломил хлеб и вкусил вместе со всеми. Хотя по окончании Евхаристии было уже за полночь, однако, беседа длилась и после нее. И лишь, когда забрезжил свет первого рассвета, когда светильники стали меркнуть в борьбе с ранним утренним светом, тогда окончилась и беседа. Апостол должен был расстаться со своими дорогими учениками И на рассвете он, прямо после почти целых суток, проведенных в оживленной беседе, так и вышел без всякого отдыха и отправился в путь. По-видимому, воскрешенного Евтиха привели в комнату уже после того, как отбыл апостол; в таком случае, замечание св. Дееписателя: «между тем отрока привели живого и немало утешились» можно понимать так, что скорбь об отшедшем апостоле смягчилась, когда привели Евтиха, который утешил их в скорби.

Невдалеке от Лидды, на берегу Средиземного моря, лежала Иоппия, древнейший город с гаванью. Здесь также были христиане, обращенные к вере, конечно, тем же благовестником, который проповедовал Евангелие во многих иудейских селениях и городах от Азота до Кесарии. В то время, как Петр исцелил Энея в Лидде, Церковь Иоппийская, и в особенности беднейшие члены ее понесли важную потерю, причиненную им смертью одной христианки, именем Тавифы. Благочестие снискало ей общее уважение, а благотворительность – особенную любовь бедных. Ее кончина поразила скорбью сердца верующих. Обмыв ее тело, они положили ее в горнице и готовились уже погребать с честью. Между тем в сетующих христианах возникло святое желание пригласить в Иоппию неподалеку находившегося апостола, дабы, по крайней мере, утешиться его присутствием. И можно ли было не ожидать чего-нибудь большего от такого могущественного мужа, который столь великое чудо совершил над Энеем? Тотчас послали двух человек с приглашением к Петру, и он вместе с посланным не замедлил прибыть в Иоппию. Лишь только явился Петр, верующие поспешают ввести его в горницу, где лежала усопшая. Снова начинается плач; бедные вдовицы, более всех неутешные, восхваляют перед апостолом милосердие и сострадательность Тавифы и, в доказательство важности своей потери, показывают ему платье, которое умершая их благотворительница делала своими руками и дарила им.