Елена Круглова - Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

Отозвался раскол и в Ташкентской епархии. Весной 1923 года епископ Иннокентий созвал съезд духовенства Ташкентской и Туркестанской епархии, который должен был избрать двух кандидатов на возведение в архиерейский сан. Выбор пал на архимандрита Виссариона и на отца Валентина. Архиепископ Иннокентий выступил со смелой, сильной проповедью о том, что в Церкви бунт и что необходимо сохранять верность Церкви Православной и Патриарху Тихону и не входить ни в какие сношения с «живоцерковным» епископом, приезда которого ожидали.

Неожиданно для всех два видных ташкентских протоиерея перешли в раскол, к ним присоединились и другие, и верных осталось немного.

Пастырская совесть отца Валентина не могла быть равнодушной к безобразиям, чинимым разбойничьей «живой церковью». «Живоцерковники», пользуясь поддержкой Е. А. Тучкова, руководящего работника ОГПУ, ведавшего церковными делами, постепенно захватывали храмы, вводя в богослужение и в строй церковной жизни неприемлемые новшества. Отец Валентин, воспитывавший в своей пастве твердость в вопросах веры, категорически запретил им ходить в храмы, занятые «живистами». «Долг христианина – не соблазняться и не поддаваться тем ересям и расколам, которые неизбежно бывают в Церкви, так как от века диавол клевещет на создание Божие. Тем прихожанам, которые дерзнут молиться с отступниками, отец Валентин грозил отлучением от исповеди и причастия». [10, с. 25, 26.]

Преосвященный Иннокентий совершил хиротонию архимандрита Виссариона. Совместно с епископом Сергием (Лавровым), переведенным в Ташкент из ашхабадской ссылки, он совершил полным чином наречение во епископа архимандрита Виссариона. Но на другой же день епископ Виссарион был арестован и выслан из Ташкента. Позже он примкнул к Григорианскому расколу и получил сан митрополита.

Преосвященный Иннокентий тайно ночью уехал в Москву, надеясь оттуда попасть в Валаамский монастырь. Но это ему не удалось, и лишь спустя много времени смог он пробраться в свою деревню Пустынька.

«Живоцерковники» наступали по всем фронтам. Народ был в смятении. Все со страхом ожидали приезда назначенного в Ташкент обновленческого архиерея.

И вот в этой неразберихе возвышает свой голос всеми любимый пастырь. Отец Валентин вместе с настоятелем вокзальной церкви отцом Михаилом Андреевым объединил всех оставшихся верными Патриарху Тихону священников и церковных старост, созвал съезд духовенства и мирян для обсуждения вопросов об упорядочении церковной жизни в епархии, оставшейся без архипастыря, предупредили об этом ГПУ, попросив разрешения и присылки наблюдателя. Отец Валентин с протоиереем Андреевым взяли на себя управление епархиальными делами и созывали в Ташкенте на епархиальное собрание священников и членов церковного совета, отвергнувших «живую» церковь. На этом же съезде туркестанское духовенство, зная высоту духовной жизни отца Валентина и его ревность в защите Православия, избрало его на Ташкентскую кафедру.

Так в экстремальных условиях народ Божий и духовенство, как в первые века христианства, поставили над собой архиерея. Приехавший в это время на жительство в Ташкент ссыльный епископ Уфимский Андрей (в миру князь Ухтомский) незадолго до своего ареста и ссылки в Среднюю Азию был в Москве, и Патриарх Тихон, находившийся под домашним арестом, дал ему право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом рукополагать их. Епископ одобрил решение собора ташкентского духовенства и тайно постриг отца Валентина в монахи с именем Луки. Сначала он хотел дать ему имя целителя Пантелеимона, но, узнав немного о его жизни, решил, что ему более подходит имя евангелиста и апостола Луки, который, по преданию, был художником (иконописцем) и врачом.

Средний сын владыки Луки Алексей рассказывал: «Однажды ночью, когда я лежал в своей кровати (она находилась в кабинете отца), пришла София Сергеевна. Думая, что я сплю, она стала со слезами в голосе упрашивать отца не идти в монахи ради нас – детей. Но отец остался непреклонным». [1, с. 114.]

По апостольским правилам, «епископа да поставляют два или три епископа», а так как на то время, кроме владыки Андрея, в Ташкенте никого не было, то решено было для хиротонии отправить отца Валентина в город Пенджикент, недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея – епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер). Сам святитель Лука так вспоминает об этом: «Преосвященный Андрей направил меня в таджикский город Пенджикент, отстоявший за 90 верст от Самарканда. В Пенджикенте жили два ссыльных епископа: Даниил Волховский и Василий Суздальский; епископ Андрей передал им через меня письмо с просьбой совершить надо мною архиерейскую хиротонию. Как я выше писал, я был два года и четыре месяца младшим священником ташкентского кафедрального собора, продолжая работать главным врачом и хирургом городской больницы. Мой отъезд в Самарканд должен был быть тайным, и потому я назначил на следующий день четыре операции, а сам вечером уехал на поезде в Самарканд в сопровождении одного иеромонаха, диакона и своего старшего сына – шестнадцатилетнего Михаила.

Утром приехали в Самарканд, но найти пароконного извозчика для дальнейшего пути в Пенджикент оказалось почти невозможным: ни один не соглашался ехать, потому что все боялись нападения басмачей. Наконец нашелся один смельчак, который решился нас везти. Мы долго ехали. На полдороге мы остановились в чайхане отдохнуть и покормить лошадей. Две последние ночи я не спал ни минуты и там, как только лег на деревянный помост, на котором пьют чай узбеки, в тот же миг точно в бездну провалился, заснул мертвым сном. Я спал только 3/4 часа, но сон укрепил меня, и я совершенно отдохнул. С Божией помощью мы доехали благополучно.

Преосвященные Даниил и Василий встретили нас с любовью. Прочитав письмо епископа Андрея Ухтомского, решили назначить на завтра литургию для совершения хиротонии и немедленно отслужить вечерню и утреню в маленькой церкви Святителя Николая Мирликийского, без звона и при запертых дверях. С епископами жил ссыльный московский священник, протоиерей Свенцицкий, известный церковный писатель, который тоже присутствовал при моем посвящении. На вечерне и литургии читали и пели мои спутники и протоиерей Свенцицкий.

Преосвященных Даниила и Василия смущало то обстоятельство, что я не был архимандритом, а только иеромонахом, и не было наречения меня в сан епископа. Однако недолго колебались, вспомнили ряд примеров посвящения во епископа иеромонахов и успокоились. На следующее утро все мы отправились в церковь. Заперли за собой дверь и не звонили, а сразу начали службу и в начале литургии совершили хиротонию.