А. Стриганова - Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании

В своем «Поминовении Преосвященного Иова», написанном после смерти преосвященного в виде исповеди игумену Филарету (Данилевскому) в Глинской пустыни, прп. Макарий пишет об усопшем преосвященном Иове как об «истинном отце», который был вооружен против грехов его «правдою Божией». В жесткой руке преосв. Иова он видит Промыслом Божиим данное ему врачевство против «гордости ученой». Он осуждает себя за «постыдное бегство» из Ектеринославля. Сокрушается, что не смог понести своего креста, стыдится за «малодушие самолюбивое, “по которому” не только сошел с креста, но и сбежал с Голгофы.» [104] Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии. С. 35. .

Неровное отношение архиеп. Иова к молодому ученому монаху причиняло тому большие страдания еще и потому, что некоторые из сослуживцев прп. Макария начинали досаждать ему, считая его за опального.

Особенно много огорчал его ректор семинарии архимандрит Никифор, который, по свидетельству свящ. Иоанна (Герболинского), «оскорблял кроткого Макария несколько раз самым грубым образом, почти пред всею семинариею, и этот незлобивый агнец не пререкал и не вопиял, но все переносил в молчании. Удивительная добродетель! – во все время пребывания его в Екатеринославле ни о ком не сказал ни одного худого слова» [105] Герболинский Иоанн, прот. Воспоминание о покойном отце архимандрите Макарии Глухарёве, миссионере Алтайском // Странник. 1861. Т. 2. № 5. С. 240 (цит. по: Нестеров С. В. Словом и житием наставляя. Жизнь и труды прп. Макария Алтайского. М., 2005. С. 20). .

В 1819 г., по тогдашнему обычаю, во время экзаменов для учеников была устроена рекреация, и вся семинария с ректором во главе выехала за город. Когда общество разгулялось, ректор и учитель философии «приказали» ученикам петь светские песни. Это было прямым нарушением нового устава духовных школ, по которому «пение без нот, и особливо пение простонародное строго воспрещается». Молодой инспектор, во исполнение своих прямых обязанностей, категорически потребовал: «Не пойте! Пойте духовные песни!» В ответ на него обрушился «град оскорблений и насмешек». Ревнителю нового устава, пекущемуся о нравственности подопечных, ничего не оставалось, как сесть в экипаж и одному вернуться в город.

Летом этого же года прп. Макарию предстояло еще одно тяжелое испытание. После встречи с квакерами Стефаном Грелле де Мобилье и Вильямом Аллено, привезшими, кстати, о. Макарию письмо от преосвященного Филарета, он был обвинен в неправославии. Донос устроил ректор Никифор, организовавший за о. Макарием слежку. Письмоводитель, посланный подсматривать за о. Макарием, донес, что «о. Макарий молится с посетителями». Преосвященный Иов был в ярости и грозился даже отлучить о. Макария от Церкви.

В дружеских беседах со священником Иоанном Герболинским о. Макарий часто вздыхал: «Ах, какой черствый хлеб – любить врагов своих!… Ах, о. Иоанн, как бы мне местечко такое, чтобы я знал только самого себя!» [106] Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (М. Я. Глухарёва). С. 20.

Перед каникулами 1820 г. прп. Макарий послал прошение об увольнении его, по слабости здоровья, от инспекторской должности, а через полгода написал свт. Филарету о своем желании перейти на ту же должность в другую семинарию, более благоустроенную, и к ректору, известному самому Филарету «по духу Христову».

По свидетельству протоиерея Иоанна (Герболинского), прп. Макарий пять раз переделывал письмо к свт. Филарету. Видимо, он старался быть предельно деликатным и в то же время дать понять своему наставнику истинную причину своего бегства.

Желание прп. Макария перейти на другую службу быстро исполнилось. Указом Св. Синода от 20 февраля 1821 г. он был назначен ректором Костромской семинарии, куда и выехал 9 марта, тепло расставшись со своими друзьями и недругами и навсегда сохранив о тех и о других добрые воспоминания. В Костроме жизнь прп. Макария сложилась гораздо благоприятнее, чем в Екатеринославле, «здесь уже не было тех придирок и нападок, как в Екатеринославле» [107] Птохов П. В. Указ. соч. С. 26. .

Однако позднее прп. Макарий горячо каялся пред Богом: «Прости мне грех моего своеволия, по которому я оставил сие училище, не научившись, сию врачебницу, не исцелившись! Избави всех меня знающих от соблазна, в который может привесть худой пример мой…» [108] Макарий (Глухарёв), прп. Письма архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской миссии. С. 34. На должность ректора Костромской семинарии он был назначен по своей просьбе и, как позднее писал суровый наставник митрополит Филарет, «по своей воле, по нетерпеливости, по неудовольствию видеть свою личность меньше своего места» [109] Филарет (Дроздов), свт. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к высочайшим особам и другим разным лицам. Собраны и изданы Саввою, архиеп. Тверским и Кашинским. Тверь, 1888. С. 107. . В ответ на просьбу устроить его к ректору, который ведет дело «по духу Христову», свт. Филарет предоставил возможность ему самому попытаться практически воплотить свою мечту и устроить школу «по духу Христову».

Молодой педагог с энтузиазмом взялся за новое дело. По словам хорошо знавшего его А. Стурзы, в должности ректора Костромской семинарии и преподавателя богословских предметов архимандрит Макарий «всемерно старался поселить дух Христов в Заведении, для сего устроенном. ему хотелось, чтобы духовный рассадник боговедения был вместе и рассадником богоподобия» [110] Харлампович К.В. Указ. соч. С. 16. .

Будучи ректором, прп. Макарий вел истинно подвижническую жизнь, еще более строгую, чем в Екатеринославле. В употреблении пищи он соблюдал строгое воздержание, нередко по целым дням ничего не ел, ложился всегда позднее всех и вставал раньше всех, каждую свободную минуту посвящал молитве. Пища его была самая неприхотливая, а одежда самая простая: он имел всегда одну ряску, которую к Пасхе заменял новою. Зимняя ряска у него была всегда одна – подарок преосвященного Иова. Большую часть жалованья теперь, как и всю последующую жизнь, он тратил на помощь нуждающимся и на книги, которые ему помогал приобретать его новый друг, бакалавр философии Ф. А. Голубинский.

29 мая 1821 г. о. Макарий возведен был в сан игумена, а 2 декабря 1821 г. указом Св. Синода назначен настоятелем Богоявленского монастыря.

Молодой ректор, не щадя самолюбия воспитанников, боролся с их порочными наклонностями. Но укоренившаяся распущенность не хотела смириться. Известен случай, переданный Стурзой, когда однажды о. Макарий проходил по семинарскому двору, а из окна жилых помещений в него был брошен камень, попавший в плечо. «Это обстоятельство сильно огорчило о. Макария, но он не стал искать виновных (это было в духе о. Макария: он охотно и смиренно прощал всем свои личные обиды), а, собрав всех воспитанников, сказал им кроткое слово увещевания, которое всех тронуло» [111] Птохов П. В. Указ. соч. С. 28. .