Игорь Ходаков - Белое солнце России. Белая армия и Православие

Помимо этого, во время своих полярных экспедиций Колчак изучал буддизм – ему импонировала суровая дисциплина, царившая в полувоенных буддийских монашеских орденах. Александру Васильевичу казалось, что это укрепляет волю. Любил адмирал и Конфуция, специально для чтения его произведений он изучил китайский язык. Адмирал даже переводил на русский язык Сунь Цзы – одного из величайших военных мыслителей VI столетия до Р.Х. и автора трактата «Искусство войны». Но чему могли научить адмирала книги буддистских авторов, индийских йогов и философов, дышащих высокоумием и утонченным сладострастием, а также и мрачным жизнеотрицающим нигилизмом?

Привлекший внимание Колчака Тертуллиан также был весьма оригинальным христианским писателем, жившим в III веке от Р.Х. Образованный, прекрасно знавший Священное Писание и греческих авторов, он отличался жесткими взглядами и в конце концов увлекся монтанизмом [16] Монтанизм – раннехристианская ересь, основанная бывшим язычником Монтаном. Он и его последователи проповедовали строжайший аскетизм, доходивший до изуверства. Всю жизнь христиан они обставляли самыми строгими правилами, отрицая пользование даже самыми невинными удовольствиями и наслаждениями, такими, например, как занятие искусством и наукой. Монтанизм был признан ересью на Первом Вселенском Соборе в Никее (325 г.). , отстаивая в своих сочинениях крайний аскетизм и отрицая все земные радости, призывая христиан отказаться от брака, употребления мяса. И в этом мироотрицании Тертуллиан недалеко ушел от буддистских философов, а в проповеди крайнего аскетизма – индийских мыслителей.

Надо заметить, что монтанисты вошли в историю и своими призывами к добровольному мученичеству, что было осуждено Церковью. Иными словами, для монтанистов земная жизнь была чуть ли не антиценностью. И вот что интересно, самураи – это единственное и потому уникальное в мире сословие, для которого жизнь также представляет собой антиценность. Задело ли такое миропонимание душу адмирала? Трудно сказать. Но, вспомним, про него ведь говорили: «роковой человек», в нем замечали нечто трагическое. Вряд ли адмирал был насквозь пропитан самурайским духом, все-таки он был воспитан в православной традиции. Да и мотивы у монтанистов и самураев были все же различны, однако круг интеллектуальных увлечений Колчака заставляет думать о его внутреннем настрое, отчасти созвучном самурайскому, в чем мы выше уже могли убедиться.

Словом, увлечения, наряду с китайской и индийской философией, трудами Тертуллиана и Фомы Кемпийского далеко не всегда могли принести пользу душе адмирала. Напротив, по свидетельству почти всех мемуаристов, Колчак был человеком вспыльчивым, нервным и неуравновешенным. Возможно, причина этого в отсутствии внутренней цельности, что не давало мира его душе.

Любопытно, что психологический портрет Колчака внешне довольно схож с образом императора Павла I – рыцаря на троне. Оба – люди нервные, но не злые, оба – идеалисты, наконец, оба – преданные и злодейски убитые. Как справедливо заметил белогвардейский православный историк Антон Керсновский, трагедия Павла I состоит в том, что он родился не в свое время, ибо XVIII век весьма отличался от XII, а Российская империя – от Иерусалимского королевства. Эти слова можно отнести и к Колчаку, против которого сражался не благородный иноверец Саладин, а лишенные элементарных представлений о чести, но жаждавшие власти циники-убийцы. Благородный рыцарь оказался бессилен против них.

В этой связи примечательна реакция адмирала в одном из писем на вопрос Софьи Васильевны по поводу ее статуса как супруги Верховного правителя: «Мне странно читать в твоих письмах, что ты спрашиваешь меня о представительстве и каком-то положении своем как жены Верховного правителя. Я прошу тебя уяснить, как я сам понимаю свое положение и свои задачи. Они определяются старинным рыцарским девизом короля Иоанна, павшего в битве при Креси: "Я служу"» [17] Адмирал допустил неточность. «Французский, но не богемский король Иоанн II Добрый попал в плен не в битве при Креси, а у Пуатье, спустя 10 лет. В первой из этих битв французов возглавлял король Филипп VI, и он в плен не попадал». Цит. по: Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак: исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М., 2003. С. 482. .

Далее Колчак пишет о своей главной цели, перефразируя Суворова: «Я начну с уничтожения большевизма, а дальше – как будет угодно Господу Богу!.. Когда Родина и ее благо потребуют, чтобы я кому-либо подчинился, я это сделаю без колебаний, ибо личных целей и стремлений у меня нет и своего положения я никогда с ним не связывал. Моя сила в полном презрении к личным целям… У меня почти нет личной жизни, пока я не кончу или не получу возможности прервать своего служения Родине». Примерно те же слова адмирал произнес во время допроса, отвечая на вопрос о своем отношении к монархии – он служил ей, потому что дал присягу.

В беседе с главноуправляющим делами Верховного правителя Г.К. Гинсом Колчак откровенно говорил о своем приказе начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. «Или они нас, – сказал адмирал, – или мы их», – и привел в пример беспощадную войну Алой и Белой Розы (любопытно, что, касаясь каких-то своих взглядов или политических решений, Колчак постоянно ссылался на прецеденты не российской, а западной истории). Не следует судить адмирала за этот приказ с позиций XXI столетия. В значительной части большевики были нелюдями, совлекшими с себя образ человеческий, они более всего были похожи на бешеных псов, вырвавшихся из загона на свободу, и Колчак видел, еще в бытность свою командующим Черноморским флотом, их демонический лик. Кроме того, из Ветхого Завета известно о жестокой расправе израильтян с язычниками, поклонявшимися в буквальном смысле слова сатане в лице Ваала, требовавшего себе человеческих жертв, прежде всего младенцев. Большевики также не гнушались убийством детей, женщин и стариков. И это было их государственной политикой. У белых же самочинные картельные действия отдельных частей против мирного населения не находили поддержки у высших властей и неизменно ими осуждались.

В ситуации бескомпромиссной борьбы с коммунистами было бы естественно ожидать провозглашения адмиралом как православным христианином (несмотря на свое увлечение Востоком, Колчак никогда не отрекался от Христа) крестового похода против советской власти, а от Патриарха Тихона – благословения Колчака, пускай и тайного, на борьбу с богоборцами. Но получил ли Верховный правитель благословение Церкви в лице ее предстоятеля? На этот счет существуют два мнения.