Татьяна Терещенко - Узкая тропинка. Притчи о жизни

Выходя, он взял милостиво за руку обвиненного брата и сказал ему с любовью: «Брат! Внимай себе».

Однажды, по обычаю того времени, некоторые из христиан пришли судиться к своему епископу. Болезнуя о несогласии между христианами по причине, не заслуживающей внимания христиан, епископ представился юродивым перед пришедшим к нему собранием. Одна из бывших тут женщин сказала подруге своей: «Старец помешался в уме». Святой Аммон, услышав это, подозвал ее к себе и сказал ей: «Столько лет подвизался я в пустынях, чтобы стяжать это помешательство, и для тебя ли потерять мне его».

Двенадцать лет авва Иоанн Фивейский служил больному старцу, авве Аммою. Хотя Иоанн много трудился для старца, но старец в течение всех двенадцати лет ни разу не сказал ему: «Спасайся!» [3] Спасайся – спасибо. – Примеч. ред.

Когда же настало время кончины аввы Аммоя и собрались к нему старцы, он взял Иоанна за руку и сказал ему: «Ты – спасен! Ты – спасен! – и, обратившись к старцам, присовокупил: – Это – ангел, не человек».

Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал. Однажды мы шли по морскому берегу; я почувствовал большую жажду и сказал авве Виссариону: «Отец! Меня очень томит жажда». Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря».

Морская вода сделалась пресной, и я ею утолил жажду. Напившись, я налил воды в сосуд из предосторожности, чтобы иметь при себе воду, если снова начну чувствовать жажду. Старец, увидев это, сказал мне: «Для чего ты сделал это?»

Я отвечал: «Прости меня; я сделал это из опасения, что мне опять захочется пить». Старец сказал: «Как здесь – Бог, так и везде – Бог».

В Скиту один из братии впал в согрешение и был отлучен от церкви иеромонахом-настоятелем. Когда брат выходил из церкви, тогда авва Виссарион встал и пошел с ним, сказав: «И я – грешник».

Однажды в Скит приведен был некоторый беснующийся. О нем совершили молитву в церкви, но бес не выходил, потому что был жесток. Клирики говорили между собой: «Что делать нам с этим демоном? Никто не будет в состоянии изгнать его, кроме аввы Виссариона; но если мы будем просить его об этом, то он даже не придет в церковь. Вот что сделаем: он приходит в церковь прежде всех; посадим же беснующегося на его место; когда войдет авва Виссарион, встанем на молитву и скажем ему: авва! вели встать и брату».

Они так и сделали. Когда старец пришел рано утром в церковь, они встали на молитву и сказали о брате. Старец, не подозревая ничего, сказал брату: «Встань и поди отсюда», – и немедленно вышел демон из больного, – больной сделался здоровым.

Авва Дула рассказывал. Однажды я и отец мой Виссарион, ходя по пустыне, пришли к некоторой пещере; войдя в нее, нашли старца, который сидел и плел веревку. Он не только не приветствовал нас, но не произнес ни одного слова и даже не взглянул на нас. И сказал мне авва Виссарион: «Пойдем отсюда; должно быть, брат не получил извещения от Бога вступить в беседу с нами».

Оттуда прошли мы для посещения аввы Иоанна. Возвращаясь от него, когда приблизились опять к пещере, в которой видели сидящего брата, старец сказал: «Войдем к нему, может быть, Бог возвестил ему побеседовать с нами».

Войдя, мы нашли его уже умершим. Старец сказал мне: «Брат! Похороним тело его, видно, Бог послал нас сюда на это».

Совершая погребение, мы усмотрели, что то была жена. Старец удивился и сказал мне: «Смотри, сын мой! И жены одолевают диавола в пустыне, а мы, живя в городах, не можем сохранить целомудрия».

Имел авва Геласий книгу в пергаментном переплете, в которой был написан весь Новый и Ветхий Завет, стоившую восемнадцать златниц. Книга положена была в церкви, чтобы все братья, кому бы из них ни пожелалось, могли читать ее. Пришел некоторый странствующий брат посетить старца и, увидев книгу, прельстился ею, – украл ее и удалился. Старец хотя и узнал о случившемся, но не пошел вслед за ним, чтобы остановить его и взять у него похищенное. Брат пришел в город и искал, кому продать книгу; найдя покупателя, он назначил ей цену в шестнадцать златниц. Покупатель, желая удостовериться в верности книги, сказал ему: «Сперва дай мне ее; я покажу кому-либо из знающих и тогда отдам тебе деньги».

Брат отдал книгу. Покупатель, взяв ее, отнес к авве Геласию, чтобы он рассмотрел, хороша ли книга и стоит ли назначенной за нее цены. При этом он сказал и о количестве денег, требуемых продавцом. Старец отвечал: «Купи ее: книга хороша и стоит просимых за нее денег».

Покупатель, возвратившись к продавцу, иначе передал ему эти слова, нежели сказал старец. «Вот, – говорил покупатель, – я показывал книгу авве Геласию, и он сказал мне, что книга дорога, но не стоит назначенной тобой цены».

Услышав это, брат спросил: «Не сказал ли тебе старец еще чего-либо?» – «Ничего», – отвечал покупатель. Тогда брат сказал ему: «Я уже не хочу продать этой книги». Умилившись сердцем, он пошел к старцу и просил его взять обратно книгу, раскаиваясь в своем поступке и прося прощения. Но старец не хотел принять книгу. Тогда брат сказал ему: «Если ты не примешь книгу, то мне не обрести спокойствия совести во всю жизнь мою». На это старец отвечал: «Если ты не сможешь успокоиться иначе, как когда я возьму книгу, то я беру ее».

Брат, наставленный терпением старца, пребыл при нем до кончины своей.

Поведали о авве Геласии, что он в юности своей жил в пустыне, сохраняя нестяжание. Такое жительство проводили в этих местах и в это время многие другие. Между ними был некоторый старец необыкновенной простоты, особенно нестяжательный. Он прожил в уединенной келье своей до самой смерти, под старость имел учеников. Он соблюдал такое нестяжание до конца жизни, что не имел двух хитонов и не заботился вместе с учениками своими о завтрашнем дне. Когда авва Геласий, по Божественному внушению, устроил общежительный монастырь, пожертвовали ему большие поля, и завел он для нужд общежития рабочий скот и волов. Споспешествовавший первоначально святому Пахомию устроить общежительный монастырь, во всем споспешествовал и авве Геласию к устроению монастыря. Вышеупомянутый старец, видя его в этих занятиях и искренно любя его, сказал ему: «Боюсь, авва Геласий, чтобы ум твой не прилепился к полям и прочему имуществу общежития».

Авва Геласий отвечал: «Скорее ум твой привяжется к веревкам, которые ты плетешь, нежели ум Геласия к стяжаниям».

Авва Даниил пришел однажды в селение для продажи рукоделия. Молодой человек, житель того селения, упросил его войти в дом свой и сотворить молитву о жене его, которая была бесплодна. Старец оказал ему послушание, вошел в дом его и помолился о жене его. По благоволению Божию жена его сделалась беременной. Некоторые, чуждые страха Божия, начали злоречить: «Молодой человек не способен к чадорождению! Жена его зачала от аввы Даниила».