Феодор Сапунов - Схимонах Сергий (болящий Борис)

Семья Бориса Филипповича была верующая, но не очень церковная. Хотя мамочка даже очень верующая была. Мальчик рос добросовестным, был музыкальным, талантливым…

Вскоре после возвращения Бориса из больницы начался Великий пост. Он попросил как-то Прасковью Александровну приготовить ему щи со свининой. Мама, обычно очень аккуратно всё ему подававшая, опрокинула чашку прямо на грудь Борису и всего его облила. А ел он так: на грудь ему клали дощечку, на нее чашку, ложку. Действовала у него только правая рука – до рта доставала, а левая была неподвижной. Чётки он впоследствии правой рукой перебирал.

Борис огорчился и говорит: «Пойди, мама, колбаски мне купи». Мать купила, конечно, чтобы больного сына утешить. В это время пришла проведать Бориса одна монахиня, поздравить его с началом Поста. А Борис ей: «Я не пощусь». Она удивилась: «Как же так, все христиане постятся!» И она его, больного уже, совсем молодого, так хорошо наставила в вере. А напоследок сказала ему: «Если хочешь быть счастливым, то надо читать Евангелие, от корочки до корочки». А у них даже Евангелия в доме тогда не было. Борис – к соседке: «Тетя Нюша, дайте мне Евангелие почитать». Соседка удивилась: «Зачем тебе?» – «Хочу быть самым счастливым человеком…» С этих пор Борис обращается к Богу – глубоко. Он часто говорил: «Если хотите быть счастливыми, прочитайте Евангелие от корочки до корочки…»

Так Господь просвещает душу человека. Борис покорился своей судьбе и начал ревностно идти к Богу. Он пишет письма старцам Почаевского скита, схиигумену Виталию, ищет духовного наставления и руководства. Духовным отцом у него был тогда о. Николай (Голубцов), служивший в храме Ризоположения и в Малом соборе Донского монастыря. У Бориса особое духовное горение было, он горел к монашеству. Батюшка же говорил ему: «Твоя мантия и твоё монашество – ножки…»

Первое время Борис жил с братом в Нижне-Михайловском переулке. Там люди к нему ходили. Брат сильно восставал против этого. Мамочка тогда тяжело болела, лежала в больнице. В это время пришла к Борису старушечка лет шестидесяти, Анисья Михайловна, которую мамочка умоляла: «Не оставь моего сыночка, походи за ним, послужи». Та обещала. К ним еще девица Катенька ходила, помогала – тогда ещё мамочка была жива. В 1957-м году умерла мать, и отношения с братом совсем испортились. Борис перебрался жить к одной верующей на Загородное шоссе. Стали хлопотать, чтобы ему выделили уголочек для проживания, и в 1962-м году он получает в Духовском переулке комнатку. С этого времени Борис начинает выезжать на улицу, ездить в храм на колясочке. Побывать в церкви было для него большим утешением. Он просто обновлялся весь, оживал.

Пенсия у Бориса была совсем небольшая – рублей 19, потом – 23, 31. Но он никогда не роптал и, благодарный душой Господу Богу, был доволен всем. Один раз только, помню, – очень сильные боли его мучили – и он не выдержал: «Господи, я в жизни мухи не обидел…» Врачи поражались его терпению. Голова у Бориса не поворачивалась, он все время в одну точку смотрел. Сам двигаться не мог совершенно. Но благодаря тому, что ножки у него были согнуты, его можно было посадить.

Четыре года он прожил в Духовском переулке, после чего дали ему однокомнатную квартирку в восемнадцать метров на Рощинской улице, снова рядом с Даниловским кладбищем. Тесновато было: всё-таки трое хожалок. Катя постоянно на полу спала, около его кроватки, бабушка Анисья – на кухне. Ну а мне самые лучшие условия были предоставлены… Я работала рядом, – напротив его дома, бухгалтером. По благословению, мы с Борисом формально расписались – так было удобнее. Ради того, что он имел 1-ю группу инвалидности, мне пошли на уступки: работала я с 12-ти до 17-ти часов; но объём работы был очень большой. А дома я и переплётом занималась, и на машинке печатала…

Он жил тогда полной духовной жизнью, очень быстрый духовный рост у него был. Книги ему приносили, батюшки навещали. В то время он начинает окормляться у о. Тихона (Агрикова), появлялась возможность и в Загорск съездить на машине. Первое время в ближайший храм его возили, Свято-Духовский на Даниловском кладбище, там наш приход был. А затем и в церковь Ризоположения, и в Донской монастырь, и даже в церковь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» (храм Николы в Кузнецах). Вот, едем на службу под День Ангела его. Церковь Ризоположения Борис считал своей и очень любил её, службы там ему нравились. Он ценил, что во времена обновленчества, живоцерковников, когда многие храмы закрывались или переходили к обновленцам, этот выстоял, и Богослужение там не прекращалось. В этом храме Бориса крестили, здесь и отпевали, провожая в вечную жизнь…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.