Ольга Ларькина - Желанная пристань

Нина была совсем молоденькой – лет девятнадцати, может быть, двадцати. Только что окончила техникум и устроилась на работу, о которой давно мечтала. Только встретила любимого из армии, только поженились. Жизнь казалась радужным сном, наполненным радостью и светом.

И вдруг – беда: маму Нины парализовало! Мама, вырастившая их пятерых и никогда не знавшая праздности, теперь лежала неподвижная. Старшие братья и сестры поохали, посокрушались: как же она теперь, был бы жив отец, хоть он бы позаботился… – да и разъехались по своим квартирам. У всех ведь свои семьи, дети, работа, неотложные дела.

Были свои надежды и планы и у младшенькой, Нины. Вся жизнь впереди… – и тут такое горе!

Горе, что маме так плохо. Горе, что мама всю оставшуюся жизнь проведёт в постели. Не выйдет на крылечко родного дома, не посидит в тенистом саду.

Нина сказала мужу: «Я не могу оставить маму! Ей нужен уход…»

Со страхом ждала, что ответит Павел. А он спокойно, как о давно решенном, стал говорить о том, куда лучше поставить мамину кровать в их небольшой квартирке. И о том, что, конечно же, Нине надо уволиться, чтобы неотлучно быть рядом с мамой.

Павел взял на себя все заботы о семье и никогда ни словом, ни взглядом не упрекнул жену за это. Рождались детки, и Павел, приходя с работы, нянчил малышей, носил на руках ночами, чтобы Нина могла хоть немного отдохнуть, и брал на себя львиную долю домашних дел. И вместе с Ниной, а потом и с подросшими детьми дома и в церкви молился о тёще, и приглашал к ней батюшку, чтобы исповедал и причастил, пособоровал больную.

Однажды муж пришел домой сияющий: «Нина, представляешь, нам скоро дадут четырехкомнатную квартиру!..»

В старой квартире им давно уже стало тесно, а на службе он, майор милиции, всегда был на хорошем счету.

Своей радостью Павел поделился и с лучшим другом. Тот поздравил: «Давно пора, ты же у нас отец-молодец… «Только слегка нахмурился почему-то, и желваки заиграли на скулах. Если бы Павел не знал его, не верил ему как самому себе, мог бы подумать – позавидовал. Но это, конечно, только показалось. Или друг некстати именно сейчас припомнил что-то плохое. В жизни ведь всякое бывает.

Через пару дней друг зашёл к Павлу в кабинет. Оглянувшись на плотно закрытую дверь, негромко сказал:

– Павел, мне очень нужна твоя помощь. Я давно «пасу» одного сотрудника, кто он – пока даже тебе не могу сказать. Понимаешь, мне никак не удается доказать его связь с криминалом, он всякий раз выворачивается, как уж из-под вил. Будь другом, добудь мне краску… – ну, ту, которая взрывается, когда преступник открывает сейф, и осыпает его с головы до ног. Потом никакими химикатами не отмоешь!

– Но это же очень трудно, – призадумался Павел. – Эту краску оперативникам выдают строго под роспись, надо писать рапорт начальству, объяснять, для какого конкретно дела она нужна…

– Было бы легко, я не стал бы тебя просить, – угрюмо процедил друг. – Ты пойми, мне никак нельзя «светиться», у этого оборотня в погонах кругом свои люди…

Павел пообещал сделать что сможет. И сумел – достал эту краску! Отдал другу: «Ну всё, лови теперь своего оборотня!» – «Да уж поймаю!» – усмехнулся друг.

Но дни шли за днями, а ничего не было слышно о разоблачении продажного стража порядка. Как видно, удобный случай поймать злодея пока не представлялся.

На свой день рожденья Павел, как всегда, пригласил и друга-сотрудника.

Нина этого друга почему-то недолюбливала: «Ой, Павел, не дружил бы ты с ним! Какой-то он скользкий, себе на уме!» Муж отмахивался: «Брось, что ты понимаешь в мужской дружбе – он хороший опер и надежный товарищ. Мы с ним друг за друга в огонь и в воду!»

Друг пришел с подарком – небольшим свёртком, красиво завязанным бантом. Павел хотел сразу развернуть, но друг смущенно попросил: «Не надо сейчас… Потом… Вот увидишь, это тако-ой подарок!»

Посидел за столом, поднимая тосты за верного друга, за его семью, за обещанную им новую квартиру…

Потом тепло попрощался с хозяевами и, выходя за порог, напомнил:

– Так ты глянь, что за подарочек я тебе принес.

– Непременно! – улыбнулся Павел.

И как только за другом закрылась дверь, Павел торжественно принес нетяжёлый сверток из прихожей в большую комнату, где жена и дети убирали посуду со стола.

Всё так же улыбаясь в предвкушении чего-то особенного, Павел аккуратно развязал атласную ленту, склонился над свёртком и развернул шуршащую бумагу. В тот же миг что-то громко хлопнуло, будто в комнате открыли бутылку шампанского, и прямо в лицо имениннику взметнулось облако несмываемой краски. Той самой, которую он раздобыл по просьбе друга.

Лицо и руки Павла густо покрыли зловещие ярко-розовые пятна.

А завтра ему идти на службу. Вот с этим клеймом преступника на лице и руках. Сразу же видно: вскрыл чей-то сейф с «начинкой»…

И не возьмешь больничный, чтобы отсидеться дома, пока сойдут эти пятна. И краску не отмыть никакими средствами – Павел точно знал, что это совершенно невозможно.

Нина, увидев, что случилось, упала на колени перед иконами. А помолившись, вытерла слёзы и сказала застывшему в горестном оцепенении Павлу:

– Пойдем в ванную. Я постараюсь всё это отмыть.

Павел с убитым видом пошел за женой. А она намылила мочалку обыкновенным хозяйственным мылом и с молитвой стала сильно тереть его лицо и руки. Молился и Павел.

Брызги летели в разные стороны и мгновенно застывали на кафеле противными розовыми пятнами. Отскрести хоть одно потом не удалось, на то она и несмываемая краска.

А лицо Павла, его руки медленно очистились от «подарка», и вот уже ни единого пятнышка не осталось на растёртой докрасна коже.

Вот только кафельные плитки пришлось снять со стен ванной и глухой ночью, чтобы не увидели соседи, унести в мусорный контейнер подальше от дома.

Зато на рабочее место майор явился в подобающем виде. «Друг» с нескрываемым злорадством выглянул из своего кабинета – и побледнел: Павел чистёхонек! Неужто так и не открыл сверток с краской? Тогда, если в ней измажется кто-то из детей или его жена, всё может раскрыться!..

Но Павел молча смерил его таким взглядом, что тот понял: майор хоть и открыл «подарок», но каким-то чудом остался чист! А вот ему самому теперь уже никогда не отмыться от позорного звания – подлый предатель и клеветник. Даже если никто, кроме бывшего друга, об этом так никогда и не узнает.

Вскоре Павел получил новую квартиру. В старой, конечно, понадобилось сделать ремонт, заменить недешёвый кафель, но это же не такая большая беда, как могла бы произойти.

Вы только представьте: ему – при такой большой семье, при необходимости постоянно покупать дорогие лекарства больной тёще – грозило увольнение с позором, с «волчьим билетом».