Александр Шумский - За Христа до конца

И где наши правоохранительные органы? Что произошло бы с Ургантом, если бы он попросил Мэнсона поздравить мусульман с каким-нибудь мусульманским праздником? Я уже не говорю про иудеев, особенно хасидов. Иван, а не поехать ли вам вместе с Мэнсоном в Израиль и не подойти ли к Стене Плача, когда там молятся хасиды? Что? Слабо?! Конечно, ведь вы прекрасно знаете, что для вас с Мэнсоном этот день станет последним!

А ведь какая замечательная бабушка у Ивана Урганта. Все мы помним ее по советскому киношедевру «Белорусский вокзал», в котором она потрясающе пела о том, что «нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим».

Предвижу ханжеские отзывы на мои слова, в которых меня упрекнут в том, что я смотрю телевизор в пост, да еще такие вот программы. Мне уже не один раз писали подобное. У нас почему-то в последнее время появилось много людей, которые всегда точно знают, что должен и чего не должен делать или говорить священник. Но мне ведь не приходит в голову учить врача, как надо лечить, летчика, как надо летать, футболиста, как надо играть, архитектора, как надо проектировать и т. д. Я безусловно, не стал бы писать про Ивана Урганта и его программу, если бы не считал необходимым показать, какую страну мы потеряли и какую нам навязали и продолжают навязывать. Если мы не поймем глубоко, до мозга костей, что с нами сделали и делают, то мы не сможем возродиться!

На следующий день я служил Литургию в нашем храме. После службы поехал домой. Москва была пустая, и я решил поймать такси. Только взмахнул рукой, как тут же остановился белый старенький «Рено». Смуглый молодой человек с азиатским разрезом глаз, приветливо улыбаясь, пригласил меня сесть в салон, не назначив при этом цену за проезд. Мне это понравилось. Затем он неожиданно сказал: «Денег мне не надо, а вот у меня к вам просьба. Вы ведь священник, и пока мы едем, расскажите мне про Москву. Я очень хочу побольше узнать про Москву, про Россию, про русских». Мы разговорились. Молодой человек оказался узбеком. Я сказал ему, что Москва – это наше сердце, сердце России. Неожиданно узбек с небольшим акцентом, но точно процитировал известные строки Пушкина:

Это прозвучало совершенно неожиданно. А узбек продолжал: «Я и Есенина читаю, а вот сейчас начал читать «Войну и мир». Внешность узбека никак не совмещалось в моем сознании с тем, что я от него услышал. На вид – обычный представитель бывшей среднеазиатской республики, каких мы сегодня встречаем в Москве на каждом шагу.

Мы уже подъехали к моему дому, но расставаться не хотелось ни мне, ни ему, и мы продолжили разговор. Я спросил его, откуда у узбека такой неподдельный интерес к России и такой хороший русский язык. Бабур Шах-бек, так представился мне узбек, сказал: «Да это все благодаря деду и бабушке. Дед прошел всю Отечественную войну, стал Героем Советского Союза. По-русски говорил так же как вы. А бабушка была учительницей русского языка. Они совсем недавно умерли. Им обоим было под сто лет. Дед был очень крепкий, детей у него было много, я поздний внук. Деда звали Абдуазим, что значит раб Божий. Он всегда учил меня с уважением относиться к русскому народу и русской культуре, а бабушка, уже находясь на пенсии, учила меня русскому языку, потому что, когда я учился в школе, русский у нас очень плохо преподавали. А еще до Великой Отечественной войны дед усыновил двух сирот из Перми, брата с сестрой. Они долго жили в Узбекистане, но когда началась перестройка, русских погнали из Узбекистана и дед, боясь, что их убьют, помог им уехать в Пермь, где у них оставались какие-то дальние родственники. Он очень переживал. А теперь мы иногда встречаемся с ними в Москве. Они считают моего деда родным отцом».

Я понимаю, что таких узбеков сейчас немного, но все равно мне очень хорошо стало на сердце, как от воспоминаний о моей бабушке Татьяне Александровне. А еще утверждают, что не было в Советском Союзе подлинной общности людей, единого имперского самосознания!

Я убежден, что пошлость ургантов не одолеет наш имперский дух. Никогда мы не променяем светлый лик Гагарина на черную образину Мэнсона. Урганты, берегитесь! Скоро серный дождь прольется на ваши содомские головы!

А мы будем неустанно молиться Заступнице нашей: Пресвятая Богородица, спаси Свой удел – Россию!

Вот старались лишний раз не упоминать товарища Сталина, дабы не раздражать оппонентов и не давать им дополнительных поводов для обвинения меня в сталинизме. Честное слово, господа оппоненты, я не сталинист. И очень был бы рад забыть имя великого вождя, но жизнь, простите, никак не дает забыть.

Еду недавно вечером в метро. Дремлю. И вдруг слышу характерный женоподобный говорок. Открываю глаза и вижу напротив двух молодых педерастов. Они держатся за ручки, и один другому говорит: «Везет нам, что мы родились в это время, а то при Сталине наверняка посадили бы нас или расстреляли бы. При этом оба с ухмылочкой взглянули на меня, очевидно, понимая, что перед ними священник. Я по каноническим правилам, к счастью, в своих действиях ограничен. И поэтому мог ограничиться только словами: «Ничего, голубки, еще не вечер. Знаете, есть советская песня, в которой поется о том, что все может повториться сначала».

Домой я пришел в крайнем раздражении, включил телевизор. И надо же – бывают совпадения. Показывают какой-то художественный фильм про Сталина. Название фильма не помню, но вот один из эпизодов хорошо запомнился. Сталину докладывают о прибытии французского посла, и генералиссимус отвечает: «А с этим педерастом я вообще говорить не собираюсь». Мое настроение сразу улучшилось.

Я люблю словари, особенно энциклопедические. В словарях очень точно и сжато отражено состояние общественного сознания на данный момент. Например, открываем советский Энциклопедический словарь 1979 года. Находим слово «гомосексуализм» и читаем: «Гомосексуализм – разновидность полового извращения, половое влечение к лицам своего пола». Теперь открываем российский Энциклопедический словарь 2001 года издания и читаем: «Гомосексуализм – сексуальная ориентация, проявляющаяся в эротическом влечении преимущественно или исключительно к лицам собственного пола».

Видите, в советском словаре дана четкая нравственно-психологическая оценка гомосексуализма, который называется извращением. В российском буржуазном словаре слово «извращение» заменено словом «ориентация». Всего одно слово – а какая качественная разница, особенно в реальной жизни!