Святитель Димитрий Ростовский - Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том III. Март

Христиане долго оплакивали почившего; потом возвестили царю Константину о кончине епископа своего и просили на его место другого. На место Еферия был прислан блаженный Капитон, епископ Херсонской Церкви, и верные радостно его приняли. Также и неверного народа собралось множество; приступая к новоприбывшему епископу, просили от него чудесного знамения в доказательство правоты его веры, чтобы и им можно было увериться.

– Чудо же, – говорили они, – пусть будет такое: зажечь печь великую огненную и в нее войти епископу христианскому, и если не сгорит и останется жив, то все крестимся».

Святой Капитон, уповая на Бога, согласился на их желание и приказал устроить великую печь. Когда ее сильно разожгли, епископ святой, при общем внимании народа, возложил на себя омофор [87] Омофор – удлиненный плат с изображением четырех крестов, возлагаемый на плечи и спускаемый спереди и сзади; без омофора епископ не может совершать священных действий. В символическом значении – заблудшая овца (человечество), спасенная от гибели Господином овец (Господом) (Лк. 16:6). свой и помолился Богу с умилением, да явит Он силу Свою божественную, как некогда в печи вавилонской [88] О чудесном спасении Анании, Азарии и Мисаила из огня – Дан., гл. 3. ради уверения неверного народа. По продолжительной молитве и после возгласа диакона во всеуслышание: «вонмем!» святитель вошел в печь и стоял в пламени около часа, молясь и держа руки простертыми к небу, и никакого вреда не получил от великого пламени огненного;

потом, набрав горячих углей в фелонь [89] Фелонь – одеяние епископа и священника, круглое, без рукавов. свою, он вышел невредимым к народу. Взирая на это преславное чудо, все прониклись великим удивлением и страхом; ибо видели, что даже одежды святителя не коснулся огонь и что фелонь его, полная горящего уголья, не опаляется.

– Един Бог, – взывал народ громким голосом и как бы едиными устами, – Бог христианский, великий и сильный, сохранивший раба Своего неопаленным в печи!

Тогда весь Херсон и страна та приняли христианскую веру, удостоверившись преславным чудом в истине ее. Об этом чуде было возвещено великому Константину и поведано святым отцам на Первом Вселенском Соборе, в Никее [90] Первый Вселенский Собор был в 325 г. и состоял из 318 епископов. Он осудил ересь Ария, учившего, что Сын Божий не равен Богу Отцу; на этом же соборе было точно определено время празднования Святой Пасхи. , и все, прославляя Бога, дивились великой вере святого Капитона и его ревности по Боге.

Спустя несколько лет святой Капитон отправился на корабле из Херсона в Царьград; поднялась буря, и корабль прибило волнами к устью реки Днепра; там люди неверные и безбожные ограбили корабль и захватили всех бывших на нем, а самого архиерея Божия Капитона потопили в воде.

Он скончался мученически в двадцать первой день декабря, но память его причислена к прежним херсонским святителям, пострадавшим в седьмой день марта. Душа его святая соединена с теми на небесах, и все семь архиереев Божиих, епископов херсонских, как семь главнейших ангелов [91] Имена их – Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Иегудиил и Иеремиил. , вместе предстоят Пресвятой Троице, Отцу и Сыну, и Святому Духу, единому Богу, прославляя Его со всеми святыми вовеки. Аминь.

Кондак, глас 2:

Светоносный день наста пастырей, епископствовавших светло в Херсоне: ихже воспеваем праздник, пострадавших за Христовы овцы. Священномученицы, молите пастыреначальника Христа, и нас принести деснаго овец стояния, да вопием вам: радуйтеся, священний отцы, за Христа кровь свою излиявшии.

В Риме жил некий человек, именем Викторин; с юных лет он много грешил, а потом, к старости своей, одумался и, вспоминая грехи свои, трепетал Суда Божия. Придя в один из святых монастырей и упросив игумена принять его, он отказался от всех привязанностей мира сего и стал монахом; всего себя он отдал покорности и послушанию, соблюдая заповедуемое ему и изнуряя тело свое и днем, и ночью. В иноческом образе было наречено ему имя Емилиан. Содержа непрестанно в душе память смертную и всегда готовясь на Страшный Суд Божий и на ответ о грехах своих в день испытания, Емилиан всегда находился под страхом вечных гееннских мук; этим страхом он так изнурил и иссушил тело свое, что вся братия, из любви к Богу в монастыре жившая, дивилась столь великому умерщвлению плоти, смирению и труду. И все старались подражать жизни его и сравниться с подвигами его в послушании, дабы таковым многотрудным покаянием очистить грехи свои; видели, как он каждый день терпит голод, жажду, простирается на земле, мало спит, мучит и сокрушает тело свое – и получали от сего великую пользу.

Монастырь, где подвизался Емилиан, был построен на высокой горе, имевшей на одном из склонов пещеру; и был у блаженного Емилиана обычай тайно от всех, поздно вечером, удаляться из монастыря в эту пещеру и там всю ночь до утрени молиться со слезами.

Прошло много времени; как-то игумен повстречал Емилиана, выходившего из монастыря в поздний ночной час. Не зная, для какого дела выходит этот брат из монастыря, игумен оставил свою келию, пошел за ним тайно и, увидев, что он вошел в пещеру, стал около нее и решил ожидать, пока тот выйдет, дабы узнать от него, зачем входит он в пещеру. Немного времени спустя небесный свет ярче солнечных лучей внезапно озарил ту гору, и игумен увидел преподобного Емилиана стоящим в пещере с простертыми вверх руками и молившимся Богу; и небесный свет сходил на главу блаженного. При виде сего на игумена напали ужас и страх; на обратном пути в монастырь он уже бежал в трепете и едва мог переступать ногами от великого ужаса. Когда он достиг монастырских ворот, то услышал голос с неба, говоривший:

– Емилиан, отпускаются тебе грехи твои.

Еще более ужаснулся игумен, вошел в келию свою и в молчании ожидал рассвета. Желая, чтобы братия получили пользу из сего, игумен, после утрени, обратившись при всех к Емилиану, спросил:

– Где ты был в эту ночь, брат?

Преподобный, поклонившись игумену, отвечал:

– В монастыре, с братиею, почивал я всю ночь.

Но игумен обличил его и понудил не утаивать милости Божией, являемой грешникам, истинно кающимся. Емилиан был вынужден поведать тайну всей братии, как от престола милосердия сошли на него с небес свет и голос. Тогда начал игумен говорить братии:

– Слушайте, братия моя дорогая. Всемогущий Бог и в молчании мог бы простить этому брату грехи его, но ради нас, возбуждая наши сердца к покаянию, послал ему в образе света милость Свою вместе с гласом Своим, да узнаем и мы и прославим милость и человеколюбие Творца нашего, Который близок к истинно кающимся.