Виктор Кротов - Человек среди религий. Сказки и размышления

Под знанием человек понимает самые разные вещи. Это естественно. Каждое сильное чувство в человеческой душе обладает своим знанием, которому оно доверяет, на которое опирается.

Наиболее привычным является понятие логического знания, то есть знания, которым оперирует чувство логики. К чисто логическому знанию можно было бы отнести и любое знание фактов (просто фактов), с которыми человек встретился в своей жизни. Но факты становятся настоящим знанием только при возникновении некоторых связей между ними, а связи эти устанавливает вовсе не только логика.

Факт, не связанный ни с каким другим фактом (если такое бывает), – это просто механическая запись в памяти, подобно записи на магнитной ленте. Только когда он становится созвучен определённому знанию, он приобретает для нас внутреннее значение.

Знание, связанное с тем или иным из наших чувств, всегда имеет свой особый диапазон, определённый характером этого чувства. Это относится и к фактам, которыми интересуются чувство, и природой тех связей между фактами, которые оно способно обнаружить. Каждое чувство проявляет себя в своём круге знания .

Если разоблачать знания одного круга, противопоставляя им знания другого круга, можно добиться изрядного риторического эффекта, но сильное чувство всё равно останется при своём. Ведь знание другого круга просто не относится к области его интересов.

Привлечение опыта одного из чувств на помощь другому выглядит совсем иначе. Не для оправдания одного чувства другим, не для разоблачения, а для освоения общего круга знания. Это помогает доискиваться до единой основы и подниматься к новому уровню восприятия.

Сведение воедино знаний разных диапазонов возможно только на уровне разума в том высоком понимании этого слова, о котором говорилось раньше. Нелепо было бы пытаться установить «механику» такого соединения знаний. Это явление не механическое, а органичное и достаточно таинственное для человека. Наша задача – обратить внимание на то, что мешает этой работе и что ей содействует.

Прежде всего нет смысла искусственно проецировать знания разной природы друг на друга. Каждый круг знания заслуживает нашего внимания сам по себе. И только найденное в них общее может соединить их.

Хотя диапазон каждого круга знания отграничен по своей природе от остальных, но ничем не ограничен тот путь, которым мы можем идти вверх, даже оставаясь внутри этого круга. И там, на более высоких уровнях, знаниям разного происхождения сблизиться гораздо легче.

Но на любом уровне важно: чего мы добиваемся? Стремимся ли мы овладеть искусством соединения разнородных фактов нашей жизни в единую картину? Или, напротив, цепляемся за то, чем особенно дорожим, отодвигая в сторону всё остальное? И это тоже может быть плодотворно – если то, за что мы цепляемся, несёт нас вверх. Но если оно лишь держит нас на привязи, то перед овладением искусством соединения нам может понадобиться искусство отсоединения.

Гулял мальчик по имени Бобка в сквере недалеко от дома. Сквер был большой, но Бобка знал в нём каждый уголок: больше гулять-то негде было. Вот он и отправился в одно место, не каждому известное: там за деревьями рабочие копали яму, чтобы проложить трубы. В воскресенье рабочих не было, а значит можно слазить в яму.

Подошёл Бобка к яме, смотрит: рядом с ней четыре колеса из земли торчат. Сначала Бобка подумал, что это, как обычно, старые покрышки вкопали, чтобы малыши по ним лазали. Да только кто же будет рядом с такой ямищей развлечение для малышей устраивать? А самое главное – колёса ведь крутятся!

Смотрит Бобка, не понимает в чём дело. Вдруг из ямы голос доносится, на помощь зовёт. Спрыгнул Бобка в яму, а там земля со стенки осыпалась и видно человека, который сидит в автомобиле, как ни в чём не бывало. Только автомобиль в земле и вверх колёсами (они как раз из земли и торчат). И человек сидит вниз головой, хотя и не падает: ремнями привязан.

Заметил шофёр Бобку, приоткрыл окно и говорит:

– Помоги, паренёк, пожалуйста. Ехал, ехал, а тут яма. Затормозил слишком резко, вот колёса в воздух и провалились. Засыпь их землёй, а?..

Бобка был очень отзывчивым парнем. Выбрался из ямы, нашёл дощечку подходящую и навалил на колёса целую кучу свежевыкопанной земли, которой тут много было.

Спустился к подземщику, кивает:

– Можно ехать!

Обрадовался подземщик и предложил Бобке:

– Хочешь, покатаю немного? Подземье наше покажу. Потом обратно привезу.

Знал Бобка, что нельзя к незнакомым в машину садиться, а то увезут невесть куда, высадят там, добирайся потом обратно, как хочешь. Но это же обычное правило, а тут всё вверх ногами. Да и когда ещё такой случай будет!

Короче говоря, раз – и в машину. Ремни застегнул, чтобы вниз головой удерживаться, и поехали.

Правда, долго ему вниз головой ехать не пришлось. В Подземье ведь машины и вправо-влево, и вверх-вниз разворачиваются, как хотят. Так что скоро они уже нормально ехали. Автомобиль так устроен был, что перед ним земля разрыхлялась, а сзади снова уплотнялась. Но потом они из земляного окружения выбрались, поехали по пещерам всяким огромным, по коридорам каменным: подземным улицам. Но дома вдоль улиц всё-таки вверх ногами стояли.

– У нас в Подземье хорошо, – рассказывает подземщик. – Непогоды не бывает. Езди куда хочешь: автомобиль у тебя и самолётом одновременно служит. И всё такое твёрдое, надёжное…

– Так ведь у вас неба нет, – говорит Бобка.

– Как это нет? – удивляется подземщик. – У нас небо лучше вашего, я в газете про это читал: в сто раз лучше. Сейчас сам увидишь.

Нажал подземщик педаль – и машина помчались, как бешеная.

– У нас тут самые лучшие условия жизни, – рассказывал по дороге подземщик. – Никаких тебе ветров да туманов. А уж небо наше – обалдеешь!

Остановились они в просторном подземелье, к которому со всех сторон сходились широкие туннели. Пол сверкал и переливался в свете невидимых ламп. Тут и там радужными вспышками сверкали алмазы диковинной величины.

– Ну, видишь? – подземщик присел и погладил небо рукой. – Красота! У нас в газетах пишут, что вы там до своих звёзд даже дотронуться не можете. – Он похлопал рукой по гигантскому алмазу. – Неужели так и живёте, не дотрагиваясь?