Алексей Фомин - Верую! Удивительные истории о людях, нашедших Бога

Все в разные стороны полетели, кто куда. Дошла очередь и до нас. Мама так легко подпрыгнула два-три раза, поднялась над машиной, воспарила и улетела куда-то. Подошла моя очередь. Я прыгала, прыгала в машине – так и не смогла взлететь. Тело мешает…

Главное, Господь показал, что молитва о маме все-таки дошла.

Великим постом я проходила комиссию на ВТЭК. 1 апреля прихожу в больницу, мест нет. Если только вместе с умирающей. Я обрадовалась: «Господи, слава Тебе, услышал Ты меня!» У врача глаза округлились: как это – радоваться тому, что тебя кладут вместе с умирающей. Я объясняю, что это великое дело – в пост помочь страждущему…

И вот кладут меня к Елене. Ей было всего 33 года, а метастазы по всему телу уже пошли, начался распад легких. Елена говорила: «Ниночка Петровна, ты когда молишься, мне так легко становится!» Я ей каждую шишечку метастазов крестообразно смазала освященным маслицем. И она порадовалась, как легко ей стало. Елене даровал Господь такую благодать, что она не чувствовала столь сильной боли, как обычно бывает при подобном состоянии. Но метастазы изнутри разрывали ее тело и выходили наружу. А началась ее болезнь вроде бы с пустяка. У нее была бородавка на том самом месте, где бюстгальтер застегивается, прямо на позвоночнике. Так она мешала, Елена то и дело срывала ее до крови. Врачи посоветовали вырезать эту бородавку. Елена хотела перед операцией сходить в храм, заказать что положено, но мать ее отговорила: «Ты что – старуха, что пойдешь в храм, к бабкам? Успеешь еще, походишь в старости». А ей так хотелось пойти в церковь, помолиться… Маму она не ослушалась. Но Господь зачел ей даже желание быть в церкви.

Подходит Благовещение. В ночь с 6 на 7 апреля у меня такая радость на душе, я говорю: «Лена, не оставит нас Матушка-Владычица без помощи, без благой вести!» С вечера я начала читать молитвы и закончила в час ночи. Только задремала, слышу, Лена кого-то ругает: «Да чего Ты ко мне привязалась!» Я открываю глаза: «Лена, ты с кем разговариваешь?» – «Ниночка Петровна, тут какая-то Женщина в белом пришла, я Ее не знаю. И что Ей от меня надо, не пойму». А дверь-то закрыта. «И вот пришла Она, – говорит, – и дает мне просфору. Да такая она большая, да горячая, свежеиспеченная». Лена же до этого и слова такого не знала – просфора. На столике она видела еще штук пять или шесть просфор таких же. И Женщина ей говорит: «Ну если ты не хочешь, то я пойду к Степану». К какому еще Степану?..

У меня сердце упало: «Что же ты, Лена, наделала! Матерь Божия прислала с кем-то благую весть». – «И еще Она меня, – говорит, – заставляла читать какой-то псалом…» – «Девяностый, Лена, "Живый в помощи"! Ну ладно, я прочитаю».

Три раза я прочла этот псалом, опять прочитала акафист Благовещению.

Утром Лену выписали из больницы. А я ей из дома (отпускали меня на выходные) в больницу принесла в трехлитровой банке отвар мать-и-мачехи и добавила крещенской воды. Принесла ей просфор. И говорю: «Лена, принимай это натощак. И как пить захочешь, больше ничего не пей, только этот отвар». И вот как Господь управил, чтобы она причастилась Животворящих Святых Таин! Ее выписали домой, и в этот же день в больнице гасят свет, отключают воду и отключают газ, и я домой ушла. Прихожу к Елене и говорю: «Надо тебе причаститься, батюшку вызвать домой». Муж у нее был выпивши, как услышал о причастии, вздыбился. Елена заплакала, а я ее утешать: «Да ведь Господь выше твоего Николая! Молись хоть своими словами». Я прихожу домой, читаю акафисты святителю Николаю, всем Небесным Силам бесплотным, великомученице Варваре, читаю молитву Афанасию Афонскому. Прочитала, утром прихожу, Елена улыбается: «Коля разрешил батюшку привести и причаститься». «Ну вот видишь, – говорю, – как Господь умягчил его сердце и вразумил». Бегу в храм. И столько искушений тут обрушилось – а по молитвам к святителю Николаю все устроилось! Вплоть до того, что церковная машина, которая ушла в банк, не доезжая вернулась – обнаружилось, что документы забыли. И мы с батюшкой смогли поехать, причастить Елену.

Причастили. Это была суббота перед Входом Господним в Иерусалим, Лазарева суббота. Проходит часа три, приходят ко мне и говорят: Елена умерла. Вот ведь как за доброту к людям и безотказность, за то, что безропотно, с истинным смирением принимала болезнь, – помог ей Господь! Она всем все прощала, и Бог ее простил.

Мы только что приехали из поездки по святым местам. А я ухаживала за одной бабушкой, Софией. Принесла я ей освященного маслица, а она сетует: нет в доме капусты, а ей капустные листья так хорошо помогали, боль и жар снимали в костях. «Прости, – говорю, – Христа ради, денег-то у меня нет…» – а потом: «Да что мы, давай помолимся, попросим батюшку Серафима, чтобы он послал капусты – тебе для лечения». Она только потупилась: да ладно, что уж тут, потерплю как-нибудь… А у меня на душе так радостно! Нет, говорю, сейчас я домой схожу, и вот увидишь, поможет нам батюшка Серафим!

Иду – а рядом с домом сосед чинит свой мотоцикл. И прямо рядом с колесом лежит большой белый и чистый капустный лист, такой, что прямо вот на ногу его клади и обертывай. Взяла я его и радуюсь. А Таня, жена соседа, открывает коляску: «Бери сколько надо!» Схватила я кочан и бегом к бабушке Соне. Она удивляется: «Ты что вернулась?» А я ей капусту отдаю: «Вот тебе батюшка Серафим прислал!»

Как скоро слышат нас святые угодники Божии!

Ольга Ларькина. БлаговестСамара. рф/-public_page_10214

Прошлой зимой я очень сильно болела. А всего я уже три зимы пролежала. И вот стал у меня подходить сердечный приступ. Ну все, думаю – конец (у меня было несколько сердечных приступов; с очень сильными пару раз в больнице лежала, остальные на ногах перенесла). И вдруг сзади меня голос: «Тебе умирать рано». Тогда я быстро мысленно попросила: «Мученик монах Ксенофонт! Я каждый день за тебя Богу молюсь. Помолись и ты за меня Господу». Через несколько секунд приступ прошел. Как будто кто пробку из бутылки вынул – так легко стало.

От своей подруги я случайно узнала, что брат ее деда был монахом Белогорского монастыря в Пермской области. Звали его Семен, в постриге Ксенофонт, он очень больной был. И еще у них в роду были монахи до него. Всех монахов в Белогорском монастыре в 1918 году замучили, некоторых зимой в проруби утопили мученически, привязав ко кресту, как Господа нашего. В жестокий мороз окунали в прорубь и доставали, чтобы монахи обледенели, и в конце концов утопили их, некоторых живьем закопали в землю. Я как узнала это, стала монаху Ксенофонту молиться. Монахов канонизировали как местночтимых святых во главе с настоятелем монастыря. Вот написала в епархию о нем все, что узнала, чтобы его и по имени поминали. А в следующую зиму я опять сильно болела – очень разболелась нога. Я решила обратиться за помощью к Господу через блаженную Марию Самарскую. Я только что прочитала о ней книгу, перецеловала все ее фотографии, посмотрела фильм, и вот обратилась к ней. Помолилась – и боль прошла. А потом я, грешная, подумала: «Не буду о ней вам писать. Вам и так пишут отовсюду». И боль вернулась. Тогда я снова помолилась уже со слезами, попросила у нее прощения, и боль снова прошла, – надеюсь, навсегда. Вот вам и пишу.