Святитель Филофей Коккин - Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон

В последний [81] Путеводитель по Афону. С. 93. раз Ватопед был обновлен в конце XIII столетия. Киновиальное (общежительное) устройство Ватопед сохранял до 1541 года [82] Βλάχος. Σ. 186. , а с этого времени до наших дней (с небольшим перерывом около 1575 г.) остается идиоритмом (своежительным).

Из многочисленных святынь Ватопеда должно отметить особенно хранящуюся здесь часть Пояса Богоматери [83] Βλάχος. Σ. 188. , подаренную, как думают [84] Σμυρνάκης. Σ. 438. См. также «Πηδ ά λιο» Никодима Святогорца. , сербским кралем Лазарем (1372–1389 гг.). В настоящее время Ватопедский монастырь один из богатейших и обширнейших монастырей афонских. Он имеет форму треугольника и обнесен стеной с бойницами и башнями.

С трех сторон его окружают горы, покрытые роскошными лесами. Их свежая зелень, чередуясь с разбросанными кругом цветущими нивами, благовонными виноградниками и ароматными садами, делает местоположение Ватопеда чисто райским [85] Schmidtke. Das Klosterland des Athos. Leipzig, 1903. S. 73. См. также у Барского: «…на месте равне, между красными елеонами маслычнимы и виноградами и инымы древами садовнымы. Отвсюду имущий горы высоки, с густимы и прекраснимы лесамы…» (Василий Григорович-Барский. Второе посещение святой Афонской Горы. СПб., 1887. С. 191). уголком мира.

Житие при. Саввы имеется в нескольких списках. Главнейшие из них: ватопедский (Cod. 89 monasterii Βατοπεδίου), московский (Синодальная Библиотека. № 257. Л. 122) и венецианский (Gr. I. Marci biblioth., cod. Manuscr. Venetiis 1740). Греческий текст в первый раз издан А. Пападопуло-Керамевсом в 1898 году в «'Ανάλεκτα'Ιεροσολυμιτικἡς Σταχυλογίας» (Т. V. Σ. 190–359) Ἐν Πετρούπολει по ватопедской рукописи, сверенной с другими. Эта рукопись, по палеографическим и др. данным конца XIV или начала XV столетия, состоит из 167 бумажных листов (дл. 0,17, шир. 0, 12), из которых первые три новейшие и содержат начало жития при. Саввы. Они списаны архимандритом и скевофилаксом Ватопедской обители Иаковом Карпенисиотским в 1835 году с другой рукописи, находящейся в лавре св. Афанасия на Афоне. Сокращенное житие св. Саввы на русском языке напечатано в седьмом издании Афонского патерика [86] Афонский Патерик. Ч. II. С. 461–463. М., 1897. Составлено по еп. Порфирию Успенскому. . Предлагаемый перевод полного жития прп. Саввы сделан нами с изданного А. Пападопуло-Керамевсом греческого текста.

Cвятитель Филофей Коккин, патриарх Константинопольский

Предметом настоящего слова [87] Слово (λόγος) – очень распространенный вид произведений ораторского искусства в Византии, проходящий через всю ее историю. Слова писали и произносили не только духовные, но и светские ораторы. Содержание при этом бралось из самых разнообразных областей человеческого ведения и жизни – богословской, философской, исторической, из области агиологии (жития святых) и т. д. Некоторые из них по своему значению приближаются к историям и имеют весьма важное значение для выяснения многих сторон византийской жизни. Особенного развития Слова достигли в эпоху Комнинов и Ангелов (1081–1084). Одними из лучших произведений этого рода в эпоху Палеологов (1261–1453) являются Слова патриарха Филофея. В форме Слова написано им и житие при. Саввы (см. у Брокгауза и Ефрона под словом «Византия»). – Примеч. пер. является дивный Савва, о котором столько говорят в настоящее время (ὑπόθεσις ἀγώνων).

И в этом нет ничего странного или необычного для нас, так как он (Савва) всегда, бывало, предлагал нам темы для рассуждений как относительно того, что касалось нас, так и того, что относилось к посторонним, и казалось, что наши рассуждения и мысли доставляли ему даже удовольствие и наслаждение [88] Патриарх Филофей, как говорилось выше, известен произведениями агиографическими, литургическими, экзегетическими, каноническими и гомилетическими; обладал весьма обширными познаниями в области Священного Писания и святоотеческой литературы. Богословствование его отличается глубиною анализа и силою экзегетических доводов (см.: Церковные Ведомости. 1898. № 51–52). – Примеч. пер. . Теперь он себя самого предлагает высоким предметом слова, чтобы мы как можно лучше могли познакомиться с ним, славным не только при жизни, но и по преселении отсюда, а также подражать и следовать его делам и учению.

Действительно, если бы я дерзнул сам взяться за это дело, надеясь на силу своего слова и высоту созерцания [89] Созерцание – это высшая степень подвижнического преуспеяния, когда человек сколько для него возможно созерцает Божество и тайны духовного мира. Такое состояние бывает уделом весьма немногих, именно тех, которые очистились от страстей и достигли верха добродетели. – Примеч. пер. (θεωρίας), то это было бы, мне думается, величайшей глупостью с моей стороны и почти сумасшествием, а для имеющих ум я показался бы воображающим о себе слишком много. Даже если я многих превосходил словом и добродетелью, и то не послужило бы мне оправданием, так как предлежащий (предмет повествования) настолько высок, что если бы для изображения его вся существующая ныне у людей сила слова соединилась вместе, и тогда едва ли бы вышло что-нибудь. Но так как вышеестественная жизнь и деяния его были делом обильно излившейся на него благодати, то ее же дело дать и сверхъестественную силу повествованию о нем для удивления потомков и на общую пользу. Глубоко убежденный в этом, а ничуть не по самомнению, я с благими надеждами приступаю к повествованию об этой любомудрой и дивной душе, которая слово считала некоторым образом сопутствующим добродетели и эту прекрасную чету признавала тесно связанной друг с другом; она сама этим дышала и нас этому учила. Поэтому, так как славная жизнь его была необычайным училищем и слова, и добродетели, то и должно рассказать о ней любителям последней далеко, однако, не во всех подробностях, ибо это невозможно как потому, что нет человека, которому были бы известны все его подвиги, так и потому, что невозможно было бы всех их заметить по причине их многочисленности. Мы изложим пока только то, что сами видели или слышали от него или что узнавали от тех, кто его близко и хорошо знал, особенно же то, чему он сам учил и наставлял и о чем любил беседовать.