Анонимный автор - Новый Афонский патерик. Том II. Сказания о подвижничестве

Старец Виссарион Дионисиатский родился в 1935 году. Когда ему было 11 лет, его отец умер. Ребёнком отец Виссарион увидел, как небеса отверзлись, и там было много-много разноцветных огней. Также, когда он был очень маленьким, его чуть не убила лошадь, но он призвал имя святого великомученика Димитрия и спасся.

В 1953 году отец Виссарион пришёл на Святую Гору и стал послушником в монастыре Дионисиат. После восьми месяцев испытания он стал рясофорным монахом в возрасте 18–19 лет. Когда он был послушником, его отправили на метох Моноксилит, чтобы он научился поварскому искусству. Там отец Виссарион носил воду из колодца, который находился в горах выше метоха. Эта вода предназначалась для питья и для мытья посуды, но некоторые монахи использовали её, чтобы стирать свою одежду. По всей видимости, отец Виссарион с радостью угождал своеволию отцов и носил им воду, сколько они хотели, так что старец Гавриил, игумен Дионисиата, ему сказал:

– Ты так скоро начнёшь им и носки стирать.

– Ничего страшного, мне это несложно, – ответил отец Виссарион.

Некоторые из послушников, которые пришли вместе с ним на метох, вернулись назад, потому что не смогли жить в той обстановке.

Когда отец Виссарион был молодым монахом, он приобрёл благодать умной молитвы, которая была дана ему Богом без его особенных усилий. Скорее всего, эта благодать была дана ему за его послушание. Старец велел ему творить молитву Иисусову, он творил её и стяжал умную молитву, которая не переставала, даже когда он спал. Однако в какой-то момент старец Лазарь посоветовал ему молиться, соединяя молитву с дыханием, и отец Виссарион стал делать так, после чего потерял непрестанную молитву.

Проведя на метохе Моноксилит пять лет, отец Виссарион захотел вернуться в монастырь, но старец Гавриил не соглашался его отпускать. Тогда, имея помыслы уйти в другой монастырь, отец Виссарион посетил несколько обителей, присматриваясь, где бы можно было остаться. Он пошёл в Каракал, Ксенофонт и Эсфигмен (в последнем монастыре прозорливый игумен отец Афанасий посоветовал ему никуда не уходить с метоха). Но в какой бы монастырь отец Виссарион ни приходил, с ним случалось следующее: он не мог приблизиться к иконе Честного Предтечи. Что-то мешало ему подойти и поклониться святому. Так он понял, что нет воли Господа и Честного Предтечи на уход из Дионисиата, [24] Монастырь Дионисиат посвящён святому Предтече и Крестителю Господню Иоанну. и вернулся обратно на метох.

Отец Виссарион рассказывал: «На метохе Моноксилит был один старец, который по своей природе отличался жёсткостью; он изнурительно трудился целыми днями напролёт, и потому никто не мог нести послушание рядом с ним. Я, поскольку любил и умел работать, не испытывал затруднений и остался его послушником. Однажды я увидел, что посреди недели и у нас, и у рабочих почти закончился хлеб, и я сказал об этом старцу. Старец ответил, что мы будем печь хлеб в воскресенье; я, хотя внутренне с ним и не соглашался, ответил: „Да будет благословенно“. Пришло воскресенье. Я приготовил муку, закваску и всё необходимое, мы начали вдвоём месить хлеб. Тогда случилась следующая странная вещь: мы увидели в тесте сгусток крови, хотя никто из нас не порезал руку. Мы достали и выбросили этот сгусток, но в конце концов хлеб получился несъедобным. Тогда я сказал старцу, что Бог показал нам этот знак, потому что мы нарушили воскресный день».

Подобное случилось и в другой день, когда была память святителя Иоанна Златоуста. Мнение отцов разделилось по поводу того, следует ли работать в этот день, или нет. Настояли те, кто хотел работать. Однако в результате ничего не получилось, потому что сначала сломался масличный пресс, а потом руль у трактора.

У старца Виссариона был маленький образок – копия иконы Пресвятой Богородицы Акафистной. Этот маленький образок однажды источил миро. Старец Виссарион собрал это миро ваткой и носил с собой как благословение.

Когда отец Виссарион был молодым монахом, он прочитал у отцов, что монахи не должны иметь связи со своими родными, а уж тем более помогать им деньгами, потому что, давая родным деньги, монах им вредит. И вот, когда братья отца Виссариона приехали на Святую Гору, чтобы с ним повидаться, он скрывался от них, так что они устали его ловить, отчаялись и больше к нему не приезжали.

«В начале моей монашеской жизни, когда я был пономарём, во время богослужения я двигался медленно, чтобы зажигать лампады и свечи без спешки. И вот однажды игумен перед всей братией и паломниками закричал на меня: „А ну-ка, шевели ногами, негодный осёл!“ Конечно, я оказал ему послушание и стал двигаться быстрее, но меня искусил помысл: „Почему он разговаривает со мной так грубо?“ Я дождался конца службы, подошёл к игумену и спросил:

– Геронда, можно Вам что-то сказать?

– Говори.

– Помысл мне сказал: «Почему Вы со мной разговариваете так грубо?»

Игумен ответил:

– Для того, чтобы тебе какая-нибудь звёздочка с неба в мозг не упала! А ну-ка иди отсюда!..»

«Какое-то время я был поваром для рабочих, и, накормив всех, я тоже съедал порцию. Однажды старец застал меня за этой трапезой и спросил:

– Ты что, съедаешь всего одну порцию?

– Да, – ответил я.

– А можешь съесть ещё одну?

– Могу.

Старец велел мне съесть ещё одну, потом ещё, и так одну за другой я съел шесть порций. Тогда старец спросил:

– Почему же ты ешь только одну?

– Ну, раз все едят по одной тарелке, то и я.

– Ешь больше, – сказал мне старец».

«Какое-то время я носил во рту камушек с морского берега, чтобы сохранить молчание. Я услышал, что святые применяли этот способ, и тоже захотел так делать. Но знаешь, что со мной случилось? Один пьяный рабочий начал со мной разговаривать, а я, держа во рту камушек, не мог ничего ему ответить. И вот этот пьяница разозлился и избил меня. Ну и досталось же мне от него!»

«Во всём мы должны оказывать послушание, кроме одного – принятия священства. Я, во всяком случае, этого всегда боялся. Старец три года подряд предлагал мне стать иеромонахом, но я отказывался. Я ему сказал: „Оставь меня, геронда, я лучше буду работать здесь“».

Отец Виссарион рассказывал, что один монах видел, как святые ангелы идут перед священником, который совершает входные молитвы. Поэтому он говорил, что мы не должны сидеть в стасидии в эти минуты.

О пении по нотам старец говорил: «Я услышал, что вокруг певческого аналоя сидит много бесов, и поэтому перестал учиться византийской музыке. [25] Церковное пение в Греции двух родов: 1) византийское пение – сложное и витиеватое, на изучение которого уходят годы, поётся по невмам (специальным символам для записи мелодии); 2) пение на подобны – более простое (обиходное), поётся по памяти на известный распев (подобен). Лучше, – сказал я себе, – петь по-простому, обиходно».