Анастасия Новых - Птицы и камень

– Вперёд!.. – прохрипел Ребров.

– Вперёд так вперёд… Я ж не возражаю, – и не без иронии в голосе Чмиль продолжал: – Эх, так уж и быть! Говорят же, в жизни всё надо попробовать… Слушай, а может, я один к этой бабке сбегаю? Разузнаю чё да как. А ты в райотделе подождёшь, пока мы с ней отношения выясним…

– Не всё ж… коту… масленица… – попытался так же шуткой ответить Ребров, задыхаясь от быстрого бега.

Наконец, квартал девятиэтажек остался позади. Начались запутанные лабиринты частного сектора.

– Ты куда, Чмиль? – окликнул старлея Ребров.

– Так улица в той стороне! – кивнул тот.

– Нет… туда, – махнул майор и побежал первым, показывая дорогу.

Разбуженные от топота ног собаки подняли неугомонный лай по всей округе. Вот уже и нужная улица, необходимый последний угловой дом, расположенный на перекрёстке дорог. Ребров подбежал к калитке и, остановившись, почти повис на ней, пытаясь отдышаться. Чмиль тоже сложился пополам, опираясь руками в колени и восстанавливая дыхание.

– За тобой… прямо не угнаться, – произнёс он, тяжело дыша.

Чмиль поднял глаза на подозрительно затихшего майора. Ребров стоял как вкопанный, затаив дыхание и уставившись куда-то во двор. И если бы он не поднял руку, показывая жестом «Внимание!», Чмиль бы подумал, что тот умер. В боковом и переднем окнах дома, очевидно одной и той же комнаты горел свет. За шторкой мелькали чьи-то тени.

Ребров тихо открыл калитку и вместе с Чмилём вошёл во двор. Недалеко лежала мёртвая собака в небольшой тёмной лужице. Чмиль присел на корточки и попробовал пальцем липкую жидкость. «Кровь», – утвердительно кивнул он.

– Зайди слева, – шепнул майор, указывая на боковое окно.

Чмиль вновь кивнул. Пригибаясь, короткими перебежками вдоль хозпристроек, он в два счёта достиг заборчика, отделявшего двор от небольшого цветника возле дома, куда выходило боковое окно. Несмотря на свою внушительную фигуру, старший лейтенант почти бесшумно сиганул через забор и скрылся в темноте.

Ребров вытер пот со лба. Достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и подошёл к двери. Сердце стучало в груди, гулко отзываясь во всём теле. Дыхание было учащённым. Руки дрожали от быстрого бега и сильного перенапряжения. В горле пересохло. Он взялся за ручку двери и слегка потянул её на себя. Та легко поддалась – дверь оказалась незапертой. Ребров как можно аккуратнее приоткрыл её и тихо вошёл в дом. Продвигаясь в темноте практически на ощупь, он наткнулся на что-то мягкое и осторожно присел. В слабом луче света, пробивающегося из-под двери следующей комнаты, он разглядел руку пожилой женщины. Прощупал пульс. Он отсутствовал, однако тело было ещё тёплым. «Очевидно, женщина приняла первый удар на себя, – промелькнуло в голове Реброва. – Причём совсем недавно…» Майор переступил через труп, крепче сжимая рукоять пистолета, и стал бесшумно продвигаться в сторону полоски света.

Дойдя до следующей двери, он снова медленно приоткрыл её на себя. Эта комната была проходной. Слева, в соседнем помещении, горел свет. Именно оттуда доносился детский плач. Мужские голоса грубо требовали деньги. Слышались приглушённые удары и стон. Ребров присел у дверного проёма и осторожно выглянул. Двое вооружённых бандитов в чёрных масках избивали связанного, лежащего на полу хозяина дома, требуя указать место, где лежат деньги. У одного из них висел через плечо автомат, другой сжимал в руке пистолет. Третий налётчик стоял слева с топором и наблюдал за действиями своих подельников. За ним находился мальчик, привязанный к батарее сбоку от окна. Он жалобно плакал, зажмурив от страха глаза. Справа на диване лежала женщина, связанная бельевой верёвкой, с кляпом во рту.

Ребров лихорадочно пытался сообразить, как действовать дальше. Но тут один из налётчиков, что был с автоматом, схватил хозяина за волосы и, тыча пальцем в ребёнка, крикнул: «Ну, сука, смотри!» Он кивнул своему подельнику. И тот замахнулся топором над хрупким тельцем ребёнка. Мальчик оглушительно заверещал…

Реброва точно разрядило. Не раздумывая, он рванул с места, выкрикивая какие-то стандартные фразы и не слыша даже собственного голоса. Единственная мысль, которая неистово пульсировала в его голове, – любой ценой спасти ребёнка. В это мгновение он почувствовал, словно какой-то яркий, обжигающий луч пронзил его сзади в области затылка. Он точно взорвался в его теле, порождая множество мурашек, как после мощного разряда электрического тока. С этого момента для Реброва изменилась вся картина восприятия. Мысли исчезли. Наступила ясность и абсолютный покой. Время точно замедлило ход.

Он увидел направленное на себя дуло пистолета, но страх отсутствовал. Была лишь ясность и холодный расчёт. Зрение необычно сконцентрировалось и отчётливо зафиксировало, как пуля вылетела из ствола бандита. Ребров машинально отклонил голову, увернувшись от траектории полёта пули. И только потом увидел огонь, вылетающий из чёрного круглого отверстия.

Взгляд упал на правое плечо противника. Странно, но Ребров не видел ни одежды, ни даже кожи, а лишь разрывающийся от пули плечевой сустав. Он машинально нажал на курок. И в следующее мгновение пуля пронзила противника точно в заданную глазами цель. Действуя почти автоматически, Ребров подлетел в невероятном для его возраста прыжке к бандиту с топором и врезал ему в грудь левой ногой так, словно всю жизнь только и занимался восточными единоборствами. Тот с силой ударился об стену. Потом, как мячик отскочил от неё, рухнув на пол и выронив из рук топор.

Ребров слегка повернул голову вправо. Третий налётчик, выпустив волосы мужчины, уже приподнимался, направляя на майора ствол автомата. Ребров действовал быстро, легко и слаженно, как будто годами нарабатывал до автоматизма эти движения. Правой ногой он отбил в сторону и вниз оружие, прижав его ногой к полу. Продолжая движение, полуприсев, с разворота нанёс всем корпусом мощный удар левым локтем за ухо бандиту. Тот свалился без чувств, упав прямо на хозяина. Ребров переложил пистолет в левую руку, а правой стал поднимать автомат. В это мгновение он зафиксировал боковым зрением нечто странное.

Майор повернул голову. В глубине проходной комнаты возле дверного проёма, где ещё секунду назад стоял сам, он увидел прозрачный сияющий силуэт. Его черты становились всё чётче и яснее, и, наконец, проявился облик прекрасного лица. Его взор беспрепятственно проникал в душу, озаряя своим светом самые потаённые её глубины. Ребров чувствовал, что не сможет выдержать силу этого взгляда, но и оторваться от его восхитительно приятного и доброго притяжения, радующего сердце, было невозможно.

Однако через секунду, к несказанному изумлению Реброва, его периферийное зрение сработало так, словно он смотрел в упор на происходящие сбоку события. Ребров разглядел в мельчайших подробностях, как разлетается на множество осколков стекло, как в комнату влетает кусок бревна, выбивая раму, а следом вламывается мощная фигура старшего лейтенанта Чмиля. Удивившись такому необычному свойству зрения, майор с трудом оторвал взгляд от сияющего лика и посмотрел на окно, которое, как ни странно, оказалось целым. Но в ту же секунду стекло вдребезги разбилось, и картинка, запечатлённая мозгом Реброва, точь-в-точь повторилась наяву. Чмиль влетел в комнату как ураган. Но, увидев живого и невредимого майора, а также лежащих вокруг него преступников, он остановился, слегка опешив. Быстро выйдя из своего оцепенения, старший лейтенант принялся связывать руки бандитам.