Александр Севостьянов - Сглаз и порча – методы защиты

В дореволюционные времена религиозные средства занимали одно из первых мест в медицине, а священник являлся самым близким больному человеком. Этому имеются и прямые свидетельства. По требнику Петра Могилы священник обязан был посещать больных, не дожидаясь зова, и, помимо исполнения прямого пастырского долга, ободрять их и наделять добрыми советами. К сожалению, в ХХ веке выразителем этой стороны старорусской жизни был лишь отец Иоанн Сергиев-Кронштадтский.

Среди культовых предметов и средств, к которым прибегает заболевший русский человек, бесспорно первое место должно быть отведено мощам святыхи чудотворным иконам. Вера в целебность мощей и святых икон составляет исключительно русскую особенность и потому заслуживает повышенного внимания. Хотя учение о мощах и иконах всецело перешло к нам из Византийской церкви, но, развивая собственную веру, народ шел исключительно своим путем. В дальнейшем святые выступали в сознании народа не только учителями, но и носителями национальной и государственной идеи, защитниками в различных бедах и напастях и, естественно, становились как бы духовными богатырями и героями [2] Наибольшим и общим почитанием пользуются мощи и имена святых, имеющих крупное государственное значение: Феодосия Печерского, Сергия Радонежского, Соловецких Зосимы и Савватия, Валаамских Германа и Сергия, Кирилла Новоезерского, Серафима Саровского и других. .

Имя многих из них уже при жизни было окружено ореолом чудесного и всепобеждающего. Часто противостоять им не могла и физическая сила, перед ними смирялись звери, и сами места их обитания были «святыми местами». Они не только сообщали свою чудесную силу всему, с чем соприкасались – камням, земле, воде, деревьям, – но и имели таинственный дар воздействовать на саму природу человека, исцеляя его болезни и недуги [3] Вера в это распространялась даже на татар. В XIV веке святой московский митрополит Алексей вызывался в Золотую орду для исцеления больной ханской жены Хайдулы. . Не удивительно, что еще при жизни снискавшие во всенародной молве славу святых, они и по смерти сохранили чудесную силу исцелять болезни. Канонизация таких святых лишь совпадала с желанием и требованием верующих.

Зачастую предметом почитания и поклонения становятся могилы подвижников, юродивых и блаженных, еще не канонизированных церковью [4] Такова, например, могила Александра Меня, который пока не канонизирован. А вот Петра и Февронию народ свято чтит, и много веков их могила оказывает исцеляющее воздействие на больных. .

Чудотворные иконы имеют не меньшее значение в жизни народа. Свою «популярность» они приобрели в годины общих народных бедствий, усмиряя грозные вражеские рати [5] Когда в 1339 году Тамерлан по совершенно непонятной причине ушел из-под Москвы, его отступление было всецело приписано заступничеству за русскую землю иконы Владимирской Божьей Матери, принесенной для защиты от врагов из Владимира в Москву. , помогая выигрывать трудные и решительные битвы. Единое историческое сознание продолжает жить в народе, хотя он и утратил память о конкретных случаях, и немудрено, что многие из икон, как исторические святыни, пользуются повсеместной известностью и всеобщим почитанием. Таковы иконы Божьей Матери Казанской, Владимирской, Смоленской, Почаевской, Иверской и другие.

Существует еще одно явление исключительно русской народной жизни, не менее замечательное, чем приведенное выше. Это обилие так называемых «явленных икон». Обыкновенная икона, поставленная неизвестным в уединенном месте или найденная на берегу, считается «явленной» [6] Как, например, икона Иверской Божьей Матери, приплывшая в Новый Афон по морю. , около нее создаются легенды, начинают совершаться чудеса, главным образом в виде исцеления больных. Слава о ней растет быстро и разносится по окрестностям [7] Такие «явленные» иконы имеются даже в частных домах. У одного колхозника в д. Домнино Владимирской области была икона Николая Чудотворца, которую более ста лет назад поймал плывущей по реке его прадед. Этой иконой «пользовалась» вся округа, так как она исцеляет от многих болезней, стоит только полить с нее больного водой и дать несколько глотков выпить. К сожалению, в настоящий момент местонахождение чудотворной иконы неизвестно. . И во всех случаях народное признание иконы чудотворной предшествует официальному признанию церкви. Последняя лишь освящает существующее, то, что создалось силой обстоятельств и исходит из недр народной жизни.

Благодаря мощам и чудотворным иконам создались такие общерелигиозные центры, имеющие всенародное и историческое значение, как Троице-Сергиева, Киево-Печерская или Почаевская лавра, Соловецкий или Кирилло-Белозерский монастырь. В каждом районе (а то и деревне, городе) существовали и существуют свои местные почитаемые святыни, к которым идут паломники, больные, ища исцеления, и здоровые, исполняя обет, данный в болезни за себя или близких. Народ наш, добредавший и ныне добредающий до Иерусалима и греческого Афона, идет в эти места, в громадном большинстве случаев побуждаемый сознанием общей греховности или тяжести какого-либо частного греха, близкой утраты или несчастья.

Похожая картина происходит и с чудотворными иконами. Давно привыкнув верить и чтить их, простой человек неоднократно слышал и от духовных, и от мирских людей, и от нищих рассказы о проявлениях необыкновенной силы этих икон, а избранные и на себе испытывали какое-то особенное действие. Человек ждет и надеется на чудо, и оно в некоторых случаях действительно происходит: оставленный без всяких средств лечения, больной вдруг выздоравливает. Такова сила обета.

Обет это обещание данное перед Богом, акт крайней и беспредельной веры человека в покровительство Верховного существа. Обет – это долг перед Богом, и он никогда не остается неисполненным, дан ли обет самим больным или родителями за детей.

Свои обеты в болезнях люди предпочитают давать признанным святыням [8] На развитие такого местного паломничества имела влияние и та чисто лечебная роль, которую играли монастыри прежде. . Эти обеты даются в большинстве случаев хронических, острых и опасных болезней, когда безрезультатно испробованы все доступные медицинские средства лечения и остается одна надежда на чудо. В критическую минуту человек осознает, что сделанное им бесполезно и бесплодно, и, веря в существование еще одного мира, помимо мира физических тел, он и обращается к миру чудесного и невозможного. Мир этот он считает для себя открытым, связь между ним и собой в минуту обета совершенно ясна.