Джудит Норман - Таро хранителей мудрости. Говорящие карты драконов

Однажды жил-был на белом свете рыцарь. Он был самый настоящий рыцарь – у него был герб, меч и фамильный замок. Меч, правда, достался ему еще от дедушки и немного затупился, а замок был темен, холоден и готов обрушиться на голову любому нерадивому прохожему, но зато герб был хорош – изображенный на нем рыцарь отрубал голову дракону. Как и положено любому рыцарю, наш герой мечтал о подвигах и приключениях, но вот беда – за последние пару столетий в его королевстве не случалось ни серьезных войн, ни опасных походов, да и всяческие чудовища обходили этот мирный край стороной. Рыцарь совсем уже было заскучал, как однажды ночью загремело, загрохотало и небо над ближайшим городком расцвело красными всполохами. Разбуженный грохотом, наш рыцарь, не теряя времени, вскарабкался на полуразрушенную северную башню и стал всматриваться в даль, освещенную громадным пожаром. Такого зарева он еще никогда не видел!

Очень скоро стала ясна и его причина. Вот в полночном небе мелькнуло перепончатое крыло, затем длинный гибкий хвост и покрытое блестящей чешуей тело, сверкнул высокий гребень, и мимо Северной башни величаво проплыл огромный ящер.

– Дракон, как есть дракон! – воскликнул рыцарь, и рука его сама машинально потянулась за мечом, но наткнулась только на тесемочки подштанников, ведь он вскочил с кровати в большой спешке, не успев не только вооружиться, но даже толком одеться.

А дракон меж тем проплыл в воздухе мимо застывшего рыцаря, скосил в его сторону страшный желтый глаз с вертикальным зрачком и, плюнув напоследок столбом пламени, удалился в сторону видневшихся вдалеке гор.

Наутро выяснилось, что зловредный ящер вволю порезвился над соседним городком. Были сожжены или разрушены большинство крепостных сооружений (к слову сказать, довольно бестолковых), а также превращены в руины стены городского казначейства. Охочее до благородных металлов чудище утащило оттуда несколько пудов золотых слитков, а также бургомистерскую цепь. Горестно повздыхав, горожане принялись разбирать завалы, от души надеяясь, что крылатая рептилия, завладев сокровищем, больше здесь не появится и вообще в их краях пролетом. Но, как говорится, рано радовались! Ровно через две недели дракон снова объявился с недружеским визитом. И пошло-поехало! Раз в две недели, словно по расписанию, дракон являлся к городу, разорял поле-другое, закусывал парочкой коров или быков и удалялся восвояси, пугая заезжих негоциантов. Горожане пытались было отстреливаться из луков и арбалетов, но ни одна стрела не брала эту шельму, и постепенно они убедили себя, что дракон – это, того, не самое большое зло на свете, а можно сказать, даже местная достопримечательность. После чего, стало быть, ящера изобразили на гербе и стали показывать туристам.

Это совершенно не устраивало рыцаря, мечтающего о подвигах, и он начал было подумывать о том, чтобы постричься в монахи, коли уж доблесть его никому не нужна, но тут ящер сделал ему поистине королевский подарок – он украл королевскую дочь. Как следствие, король вконец осерчал и приказал убить подлого ящера и вернуть принцессу. И даже посулил по обычаю награду, буде кто решится. Нашему рыцарю только того и надо было. В тот же день он достал начавший было ржаветь от отсутствия практики меч. С боевым конем и доспехами дело обстояло много хуже, но наш рыцарь сумел, проявив неожиданную смекалку, убедить короля выдать ему награду авансом. А тут уже хочешь или не хочешь, дракона надо было истребить.

Вооружившись таким образом, а также захватив на всякий случай фляжку с освященной водой и раздобытые по случаю четки, он тронулся в путь. Долго ли, коротко ли, но доехал он до видневшихся вдалеке гор, а затем, чудом с них не сверзившись, он наконец достиг логова змея.

– Выходи, поганое чудище, биться будем! – заорал рыцарь прямо в жерло пещеры.

– Кого это ты «поганым чудищем» назвал? – донесся из пещеры ответный рев.

Рыцарь опешил: он был очень молод и еще не знал, что начинать беседу с оскорблений по крайней мере невежливо.

– Вот что, если я дракон, то меня теперь и оскорблять можно? – между тем продолжил сварливо дракон голосом, подозрительно напоминавшим голос двоюродного дядюшки, который общается с племянником исключительно посредством нравоучительных писем и угроз открутить уши. – Вот я, между прочим, даже когда собираюсь кого-нибудь сожрать, не говорю гадости. Что за молодежь нынче пошла, никакого уважения!

Тут наш герой окончательно растерялся: он сроду не боялся никаких чудовищ, а вот перед дядюшкой робел, так что хватило его только на жалобное:

– Выходи на смертный бой…

– Не выйду! Надоели! Шляются тут всякие с ржавыми железяками, докучают! А у меня, между прочим, ишиас, радикулит и больной желудок! Это не говоря о застарелой астме, – вконец разбушевался дракон. – Если уж так неймется помереть до срока, топай сюда, в пещеру. Тут хотя бы сквозняков нет.

Это было уже кое-что, и ободренный последними словами юный герой торопливо двинулся вглубь пещеры с мечом наперевес, впрочем, стараясь держать последний так, чтобы следы ржавчины не особо бросались в глаза. Завернув за угол, он внезапно лицом к лицу (или лицом к морде?) столкнулся с драконом и от неожиданности шарахнулся в сторону, вместо того чтобы с наскоку разить мерзкое чудовище.

Дракон был огромен. Огромен и прекрасен. В мерцающем свете огненного дыхания его шкура, состоящая из тысяч и тысяч мелких чешуек, переливалась всеми оттенками радуги и благородных металлов. Широкие крылья, сложенные за спиной, высились под сводами пещеры, как королевский шатер. А могучая вытянутая голова (вблизи размером с двух быков, не меньше!) покоилась на вытянутых когтистых лапах, уткнувшись поганым рылом в какие-то рассыпанные картинки. Казалось, дракон дремал.

Но не успел рыцарь обдумать все, что увидел, как дракон неожиданно поднял веки, и на рыцаря уставился огромный желтый глаз с вертикальным змеиным зрачком. Он был не менее страшным, чем в первый раз, когда рыцарь видел его с высоты полуразрушенной башни.

Дракон же распахнул огромную пасть, усеянную острыми, как кинжалы, зубами… и наш герой в ужасе зажмурился. Он почувствовал на лице сильный жар, затем его обдало паром, и он открыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть, как его фамильный меч стекает на пол струйкой расплавленного металла. Меча больше не было, а стало быть, и надежд выжить.