Эрнст Мулдашев - От кого мы произошли?

– Используйте эти знания для добрых целей, – напоследок сказал он.

Итак, в индийской части экспедиции нам удалось найти подтверждение основных положений нашей гипотезы. Такие логические выводы, как тибетское происхождение нашей цивилизации, облик атланта, возникновение и самоуничтожение цивилизаций на Земле и другие, казались нам в доэкспедиционный период зыбкими и неубедительными. После бесед с индийскими свами мы поняли, что для них это является естественным и понятным, поскольку так учит их религиозная наука.

Может быть, мы «изобрели велосипед»? В какой-то степени, возможно, это и так. Но это тот случай в науке, когда независимо полученные данные совпадают с историко-религиозными знаниями. Религия, которую многие люди воспринимают как сказку или благочестивый наказ, тем не менее является глубинным знанием, пришедшим, как сказал свами Дарам, от предыдущих цивилизаций.

Мы поняли, что наиболее глубинные религиозные знания не придаются широкой огласке, т. е. являются секретными, только по той причине, что они могут попасть в руки злых сил.

Не передадим ли мы эти знания злым силам? Ведь нам открыли много секретов! Нет. В описании мы упустили некоторые моменты, которые могут иметь значение для негативного использования. Мы их не откроем никогда. Доверие мы заслужили не только за счет того, что «угадали» облик людей предыдущей цивилизации, но прежде всего за счет добронаправленной логики исследований. Очевидно также, что наступило время приоткрыть завесу над тайнами мироздания.

Наиболее волнующими оказались новые для нас данные о последнем послании «SoHm» и сомати. Особое состояние души и тела – сомати – будоражило воображение как возможный способ сохранения человечества на Земле.

Мы отправлялись в Непал и в Тибет. Теперь мы имели более очерченный круг вопросов. Что скажут об этом тибетские ламы?

Э. М.:Я до сих пор помню то состояние шока, в котором мы находились, узнав про Сомати. Не поверить в это было нельзя, – слишком все было убедительно и логично.

В дальнейшем осознание феномена Сомати нам здорово помогло в разработке принципов регенеративной медицины. Мы поняли, что и многие клетки тела человека могут долгое время быть «законсервированными», то есть пребывать в состоянии Сомати, чтобы, когда нужно, ожить и проявить себя, спасая весь организм. Известно, что около 90 % клеток мозга молчат, создавая условия, чтобы человек мог поумнеть.

Из Дели мы прилетели в Катманду – столицу Непала. В аэропорту нас встретили Валерий Лобанков и Валентина Яковлева – участники нашей экспедиции, которые уже более недели проработали в этой стране. Вместе с ними был Шесканд Ариэль – один из непальских участников экспедиции, известный в Непале физик, преподаватель Непальского университета. Его рекомендовал нам Непальский исследовательский совет как человека, хорошо знающего тибетскую религию и способного проанализировать религиозные данные с точки зрения современной физической науки. Он хорошо говорил по-английски.

В городе Катманду

Валерий, Шесканд и Валентина подготовили несколько встреч с интересными для нас людьми. При этом они сказали, что тибетских лам будет, видимо, очень трудно вызвать на откровенный разговор. Дело в том, что большинство титулованных лам эмигрировало в Непал из Тибета, который в 1949 году был присоединен к Китаю. Репрессии со стороны китайских коммунистов в отношении религиозных деятелей Тибета остались в памяти лам, вызывая естественное недоверие к тем, кто интересуется их знаниями, поскольку эти знания в любом случае связаны с их трагическим прошлым. Если в этом смысле вспомнить наших дедов и отцов, то можно отметить их необычайную подозрительность ко всему, что мало-мальски выбивается из обычной жизненной колеи. У них до сих пор сидит страх, смертельный страх перед ложью, когда под личиной красивых лозунгов о всеобщем равенстве прячутся разрушение и смерть.

Первая наша встреча была с выдающимся учителем медитации Шамбу Тхапой, возглавляющим Центр медитации в Катманду. По словам Шесканда, этот человек не обладает глубинными древними знаниями, которые есть у лам, но ежедневно проводит сеансы медитации, может вводить людей в состояние сомати и знает эти области практически.

Господин Шамбу Тхапа назначил встречу в своем доме. С первых минут встречи он начал относиться к нам как к обучающимся медитации. Все наши попытки перевести разговор на рассудочно-научный стиль никак не могли увенчаться успехом. Учитель медитации с ходу начал читать лекцию о роли медитации, используя сложные и трудно воспринимаемые фразы типа: «Глаза мудрости – это глаза, которые могут объяснять и видят качество во всем, чтобы узнать себя изнутри глубоко и определить цель жизни, в миролюбивом характере которой не должно быть сомнений».

Учитель медитации ШамбуТхапа с Валерием Лобанковым

Я вначале записывал это, потом бросил, поскольку не мог проследить за ходом мысли учителя медитации. При этом учитель медитации постоянно приговаривал: «Do you follow my mind?» – что означает: «Ты следишь за ходом моих мыслей?» Причем, спросив: «Do you follow my mind?» – он делал паузу и пристально смотрел тебе в глаза, требуя ответа. Вначале каждый раз я отвечал: «Yes» – и тоже смотрел ему в глаза. Потом я перестал это делать, поскольку паразитическая фраза повторялась два-три раза в предложении. Я понимаю, что у людей довольно часто в речи встречаются паразитические слова, как, например, в русском языке слово «значит», но столь длинную паразитическую фразу, да еще с требованием ответа на нее, я встречал впервые.

Только позже я осознал, что надоевшее «Do you follow my mind?» является не паразитической фразой, а служит способом введения человека в состояние медитации, заставляя его не отвлекаться и четко следить за ходом мыслей учителя. Но я не хотел входить в состояние медитации, мне хотелось разобраться в медитации как в способе входа в сомати. Тогда, стараясь изменить характер разговора, я применил метод самого учителя. Улучив момент, я громко и четко задал вопрос учителю медитации и немедленно спросил: «Do you follow my mind?» – тоже пристально посмотрев ему в глаза. Учитель медитации был вынужден ответить: «Yes». Повторив это несколько раз, я понял, что наконец удалось прервать ход обучающей проповеди и перевести разговор на нормальное собеседование в научном русле.