А. Туманов - Искушение. Любовь. Свобода. Одиночество

Я попытался вспомнить, как объясняет это биология.

– «Глаза» на крыльях бабочки приобрелись в результате естественного отбора в процессе Эволюции. Они помогают насекомым отпугивать птиц и мелких грызунов, для которых бабочки являются пищей.

– Как-как? Помогают бабочкам? – Змей вновь залился смехом.

Он хохотал так, что я почувствовал себя неловко, будто сморозил какую-то глупость.

Продолжая смеяться, он спросил:

– Может бабочки сами нарисовали себе глаза на крыльях?

И опять захохотал.

Хочешь, я открою тебе одну важную тайну?

Змей вдруг стал серьезен и заговорщетским тоном прошептал:

– Слушай меня внимательно! Бабочки вообще не догадываются, что у них на крыльях нарисованы глаза!

И снова захохотал. Отсмеявшись, он произнес:

– Глаза нарисовал Тот, Кто Видел. Тот, Кто Создавал и бабочку и птицу. Кто знал, как птица воспримет этот рисунок, ибо зрение птицы Создавал Он же. А то, что говорит человеческая наука, будто «глаза» появились из-за необходимости – полнейший бред.

Человеческие самки, женщины, очень плохо относятся к плешивости самцов, мужчин. И мужчины, в отличие от бабочек, знают о том, что лысеют. И о том знают, что лысина является препятствием для продолжения рода. Но, увы, как ни стараются плешивые мужчины, даже волоса (!) на своей голове, вырастить не способны! Ни силой воли, ни страхом перед вымиранием рода, ни разными ухищрениями. А ты, говоришь, что бабочка приобрела глаза на своих крыльях. Сама…

Знаешь, В Природе полно подобных примеров, это и пятна в окраске и формы и полоски, но их владельцы сами не знают, откуда все это взялось.

Но ты помни всегда « Правило бабочки ». Правило бабочки является доказательством существования Создателя, Его Намерений и Его Чувства Прекрасного. Просто вспомни глаза на крыльях и поймешь, что Создатель Один. Нет ничего, что не было бы Создано не Им. А потому, когда кто-то говорит, что вот это создал Творец, а это «от Дьявола», то это разделение – полнейшая чушь!

Все Сотворил Тот, Кто нарисовал на крыльях бабочки «глаза», и Кто подарил мне такую красоту на моей змеиной коже. А те, кто считает, что доказательств существования Создателя нет, просто слеп. Они не видят Красоту и Мудрость этого Мира, они не видят Кисть Создателя, не замечают Его почерк, не чувствуют насыщенность Его палитры. Поэтому, глядя на Картину Мира, думают, что все на ней появилось само по себе, а Художника, раз Его на картине нет, не существует. Слепые глупцы даже не догадываются, что сами являются лишь Его рисунком на Картине Мира…

Но вернемся к нашему разговору. Я вот о чем хотел с тобой поговорить. У меня к тебе предложение будет.

Знаю, ты спаленку свою превратил в свой маленький Рай.

Барби на картине в это мгновение застонала и задрожала в сладкой истоме. Она ласкала себя, теребя пальчиками свою Лодочку.

Змей продолжал:

– Мне нужен здесь на Земле свой человек… да, и просто Друг.

Это должен быть достойнейший из представителей рода человеческого. С Другом всегда есть, о чем поговорить, и ты вхож в человеческое общество, всецело не принадлежа ему. Кроме всего, у тебя есть вкус, а благодаря своим поискам той Единственной, ты научился видеть предназначение каждого Цветка в Раю. Ты видишь движение Энергии, сам не подозревая об этом. Так что, ты согласен стать моим Другом? Я спросил потому, как у всех в Раю должен быть Выбор. В том числе и у тебя.

Ты пока немного видел, мало знаешь, но этого достаточно, чтоб принять свое решение.

– А если я откажусь?

Мне показалось, что Змей улыбнулся.

– Ничего страшного. У меня есть Целая Вечность в запасе, чтоб найти себе Друга. А ты всегда можешь вернуться в свой автобус.

Он сделал паузу. Я почувствовал, как в душу возвращается ужас, посетивший меня в автобусе.

Выгляни в окно, он сделал круг и теперь возвращается…

Мне не нужно было проверять его слова. Я знал, автобус будет там или еще где-нибудь. Но он есть. Этого было больше чем достаточно.

– Я СОГЛАСЕН!

Я согласился, хотя и не представлял, чем мне предстояло заниматься.

– Не волнуйся, – успокоил меня Змей. – Тебе понравится. Ты создан именно таким, каким необходимо. В тебе недостаточно опыта, но есть все нужные качества. А со мною не соскучишься. Да и Вечность у нас впереди…

– Позволь один вопрос?

– Валяй!

– Я вот о чем подумал. Если я перебираю женщин, влюбляясь то в одну, то в другую, и ты говоришь, что это благодаря Искушению, то есть тебе, значит и то, что они уходят к другим, прельщаясь кем-то в этот момент, это тоже благодаря тебе. Я их теряю. Скажи лишь одно. У меня есть моя Вторая Половина? Где она? Кто она? Я найду ее?

Змей опять улыбнулся.

– Эй, эй… это уже не один вопрос, а несколько. Скажу тебе лишь одно. Ищи! Все только начинается…

И он сверкнул чешуйками на коже.

– Посмотри, как Барби одиноко одной… И помни:

У ХОРОШЕГО САДОВНИКА МНОГО ЦВЕТОВ.

Но имея право на Выбор в Раю, он иногда выбирает Один. Любимый.

Барби на картине сидела вся мокрая. Ее Лодочка была раскрыта.

Яркая и влажная, она источала капельки масла на холсте. Глаза Барби, впрочем, как Змея и Евы, были закрыты.

С рождения в меня были вложены понятия об Истинной Дружбе. И я знал: Настоящий Друг меня не оставит, не бросит… Никогда.

До утра я утонул в своем кресле и в чувстве всепоглощающей Любви к своему новому Другу.

Все только начиналось.

Сон, увиденный мною в ту ночь, был в крайней степени необычен, явственно чувствовалось присутствие Кого-то большого и древнего.

Я догадывался Кого. Думаю, Змей решил мне что-то показать, хотя скрытый смысл его урока я тогда до конца не понимал. В процессе сновидения ко мне пришло чувство, что увиденное в ту ночь является частью, крупицей мозаики, составляющей общую картину Бытия.

От меня требовалось лишь внимательно смотреть и все запоминать. Поэтому я быстро расслабился и решил, что просто буду получать удовольствие от происходящего во сне. Мне снились древние поселения где-то в Азии. Каменистая негостеприимная земля, больше напоминающая сошедший с гор сель, покрытый островками желтого песка.

Было непонятно вообще, как в таком месте могли жить люди. Лишь голая выжженная степь и покосившиеся глиняные мазанки напоминали скорее норы, чем человеческое жилье.

Солнце клонилось к закату…

Во дворе, у своей бедной хижины, где рос старый карагач, на камне сидел старик. Его кривой посох совсем обветшал, а тело болело от праведных трудов. Он работал всю жизнь и вот, состарился. Теперь старик лишь мог сидеть, словно старый больной пес в ожидании смерти. Он замер в оцепенении, глядя вдаль.