Рубен Тер-Абрамян - гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

– Пап, пойдем к нам в комнату – вырвал его из размышлений Максим, взяв его за руку.

Бабочков осознал, что не заметил, сколько времени прошло с того момента как он задумался. Он осознал, что простоял все это время в коридоре, облокотившись о стену и с дочкой на руках. Сонечка ласково смотрела на него своими мудро-наивными глазками, как будто понимая, что сейчас происходит в отце. Он увидел, что его жена смотрела на него испуганным взглядом, усиленно пытаясь скрыть его, ведь она привыкла за столько лет, что может воздействовать на Бабочкова, и разворачивать его в ту сторону, в которую ей было нужно. Она очень любила поговорку, что муж голова, а жена шея, которую постоянно повторяла Бабочкову, правда, не договаривая до конца того, что она под этим понимает, что для нее, он всего лишь марионетка в ее руках, а она кукловод. А со вчерашнего дня Федор никак не реагировал на весь ее арсенал воздействия, да еще и улыбался на это. Это просто выводило ее из себя. А так как внешнее проявление ее раздражения, опять таки, не производило на Бабочкова никакого воздействия, то ситуация вгоняла ее в страх. Она боялась того, что все к чему она привыкла, рушится. Ведь раньше она хоть примерно, знала, чего можно ожидать завтра, что она всегда сможет повернуть ситуацию с мужем в свою сторону, а теперь…

– Пойдем сынок, тащи эти пакеты, а остальные я сам захвачу – с задором сказал Бабочков, и, не опуская Сонечку на пол, нагнулся, подхватил оставшиеся пакеты, и прошел вслед за сыном в детскую.

– Папочка, пааапочка – заверещал Максимка – дергая его за руку.

Бабочков ощутил в его словах неискренность, ощутил, что он этим пытается выказать ему любовь, сыграть, поверив в это, но ведь игра не настоящее, не искреннее. А любовь есть в настоящем, независящем ни от чего. И он ощутил, что он сам во многом способствовал тому, чтобы его сын стал неискренним.

– Ведь он теперь даже верит, что его любовь зависит от каких-то событий или ситуаций, от того получит ли он то, что ожидает или нет…. – подумал Бабочков – и тем самым, Максимка не ощущает больше любовь… лишь пародию на нее.…И ведь я этому способствовал, душа его невинность, навязывая ему что-то в формах «нужно быть таким», и «нужно делать так, чтобы о тебе думали так». А почему вообще детей начинает вдруг заботить оценка других и вообще оценка? Душе только что появившейся на нашей планете и орущей во всю глотку ведь абсолютно нет дела до чужой оценки. И, ведь зависеть от нее они начинают из-за своих же родителей, искренне верящих в то, что они, этим самым приносят добро своим детям. Из-за того, что родители начинают их заставлять покупать их любовь. Что вот если ты сделаешь так, то ты хороший, и я люблю тебя, а если так, то плохой и не люблю. А некоторые ведь еще и наказывают, вот недалеко ходить, Ксюшка сколько раз поднимала руку и ставила в угол детей. И я этому не мешал….и ведь это уже заложило в них неискренность….которая выросла в неискренность к себе….а ведь я неискренен к себе… к себе….может вот что имел ввиду Трчунов, когда задавал вопрос про то, кто я….но как описать это, оно же ощущение….

Глаза Бабочкова блуждали в смятении – как бы выразить это в словах… – подумал он – блин… потерял его, как его вернуть…

Бабочков попытался исскуственно вызвать ощущение. Он напрягся, силясь вспомнить, но ведь ощущение может быть только в настоящем, прямо сейчас. А когда человек пытается вызвать то, что уже было, которое у него ассоциируется уже с чем то, что он когда то ощутил, то этим он заменяет восприятие настоящего иллюзорной картинкой, и естественно, что Бабочков не мог этим вызвать ощущения.

– …А что же я ощущал, кажется думал про наказание детей и что нужно попытаться помочь Максимке стать опять искренним… и потом… что же было?…ну… ну… так кто я?

– Федь, расскажи, что происходит?! – взволнованно – обеспокоенным голосом прервала его размышления Ксения – откуда у тебя деньги, и почему ты так странно себя ведешь?!

– Ксюш, я же сказал обо всем потом.

– Потом! Потом! Ты этим потом меня уже двенадцать лет кормишь! – истерично заорала она – У тебя все потом! Ты мне ответишь по человечески, что происходит?!!! Я же имею право знать, я твоя жена, в конце концов!!!

Бабочков отрешенно смотрел на жену, как истерика будто въедается в ее лицо, заставляет искажаться его в отвратительных гримасах. Он видел все напряжение, которое истерика вызывает в ее теле….руки сжатые в кулаки, вздутые вены на шее, и глаза… глаза, абсолютно пустые и испуганные. Ведь она сейчас абсолютно не осознает, что она делает!!!…

….А как часто я сам осознаю то, что я делаю?! А как я могу что-то делать, если не осознаю кто я? Так кто делает?… И кто я?!!!

– Чего ты молчишь как мешок с картошкой – опять прервала его размышления Ксения, схватив его за руку – мы же с тобой муж и жена и должны рассказывать друг-другу обо всем, что происходит.

Муж и жена… должны… – задумался Бабочков, молча и в шоке от того, что раньше все это действовало на него безотказно – что значат эти понятия и почему мы все время кому-то что-то должны? Почему при любых отношениях возникает это «должны»? Должны…. По сути, получается, что все, что мы называем громким словом любовь и отношение сводится у нас к этому «должны»….. мы и нам.… А ведь, по сути, нам, того, что нам должны, и не надо. Нам ведь просто жизненно необходима сама Любовь, без всяких «так должно быть». Просто Любовь. Ведь Любят не за что-то. А это «должны» убивает это светлое чувство…… Вызывает вину, что мы можем не соответствовать тому, что от нас ожидают. Вызывает чувство того, что мы не достойны любви. И самое главное убивает Любовь к Себе… а как может кто-то любить кого то, если он не любит себя самого? Как хитро….как я не замечал этого раньше? Как будто все, что происходило за все эти годы, происходило без моего участия. Впечатление, как будто я вспоминаю что-то давно забытое, но очень важное. Мы все время забываем самих себя. Опять же тот же вопрос – кто этих самих себя? Кто я?

– Папа, а это мне или Сонечке? – прервал его мысли Максим, вытаскивая из мешка упаковку с железной дорогой.

Взгляд Федора переместился на пол, где уже валялись игрушки из развороченного Максимом пакета. Пистолеты, мячики, машинки, рыцарское снаряжение, пиратская одежда, конструкторы, детская палатка, разные куклы и плюшевые игрушки и домики к ним…. и железная дорога – все то, что я сам хотел в детстве – подумал он – Многое из того, чего не было у меня, но я этого страстно хотел, например железная дорога. А откуда я знаю, что они сами хотят? Зачем я навязываю им свой выбор? Намного приятнее бы им было, если бы я взял их с собой в магазин и предоставил бы выбор им самим.

– Вам обоим, сынок – улыбаясь, ответил сыну Бабочков – А завтра, я возьму вас на прогулку в парк, на аттракционы, если хотите, конечно, а по пути, мы заедем в магазин, и вы выберете сами, все, что хотите.