Миямото Саген - Дзэн от А до Я

Двери рая

Самурай Нобусигэ пришел к Хакуину и спросил его, есть ли на самом деле РАЙ и АД.

– Кто ты? – спросил Хакуин.

– Самурай, – ответил Нобусигэ.

– Это ты – самурай? – воскликнул Хакуин, – какой же правитель мог взять тебя в охрану? У тебя же рожа, как у нищего!

Взбешенный воин схватился за меч.

– А? Так у тебя даже меч есть, – продолжил старый учитель. – Небось, тупой, как и ты. Таким мечом ты мне голову не срубишь.

Разгневанный воин с обнаженным мечом шагнул к старику, но тот, мягко улыбнувшись, негромко произнес:

– Вот так открываются ворота АДА.

Эти слова ошеломили Нобусигэ. Спрятав меч, он с почтением поклонился мастеру.

– А вот так открываются двери РАЯ, – сказал учитель.

Есть еще одно изречение Дзэн, гласящее: «Палец, указывающий на Луну, не есть Луна». Вдругом подобном высказывании говорится: «Если кто-то подходит к вам и говорит: „Я умираю от голода“, разве вы предлагаете ему ознакомиться с меню?» Все эти высказывания сводятся к одному простому факту – правду можно постичь только через свой непосредственный опыт. Изучение или разговоры о правде и даже молитвы о ней – все это лишь подмена, иллюзия, которая очень часто воспринимается нами как сама правда. Люди попадаются в ловушку, увязают в заучивании законов и заповедей, в спорах о малозначимых теологических деталях и в итоге полностью забывают о самой изначальной цели, которой они хотели достичь, – о достижении Просветления. Именно поэтому в своих учениях Будда очень часто старался обходиться без слов, избегал их; слова – это всего лишь часть завесы иллюзии, отделяющей нас от самой правды.

Автор Рэймонд Смулльян использует юмор в качестве метафоры Пробуждения. Если ты не «врубаешься» в шутку, то каким бы развитым ни был твой интеллект, какими бы аналитическими способностями ты ни обладал и как бы усердно ни учился, ничто в мире не сделает эту шутку смешной именно для тебя – либо до тебя сразу «доходит», либо нет. Люди, не имеющие чувства юмора, могут потратить все свое время, обезьянничая и копируя поведение людей, наделенных этим чувством (всем нам приходилось встречаться с людьми с фальшивым смехом и забавными, буквально разложенными по полочкам и тщательно проанализированными анекдотами), но в конечном итоге ничто все-таки не может заменить подлинного чувства юмора.

Намного чаще, чем другие религиозные учения, Дзэн не устает постоянно напоминать искателям духовного развития и совершенствования (причем частенько в достаточно резкой и нелицеприятной форме), что все используемые формы и ритуалы есть не что иное, как всего лишь средство, призванное помочь достижению Просветления. Одним из наиболее жестких, можно даже сказать экстремальных, подобных примеров, является изречение Догена, которое звучит приблизительно так: «Если на дороге ты встретишь Будду – убей его». Нужно отметить, что западные ученики Дзэн – а особенно характерно это было для поколения Бит и тех, кого они привели в практику и кто находился под их непосредственным влиянием, – частенько интерпретировали такие высказывания, вырывая их из контекста, используя их в качестве оправдания своих поступков, направленных на удовлетворение исключительно своих собственных прихотей и капризов, идеологии «делай, как тебе приятно». В действительности же все негативные и даже оскорбительные высказывания мастеров Дзэн относительно себя, практики Дзэн, сутр и даже самого Будды есть не что иное, как способ, попытка указать на то, что привязанность к сутрам или даже самому Буддизму – это все равно привязанность.

В комментариях, выполненных на Пали, есть утверждение, которое гласит: «Точно так же, как для укрощения теленка человек привязывает его к столбу, так же крепко необходимо привязать и свой собственный ум к предмету, на котором сосредоточиваешься».

В китайском Даосизме широко известно использование быка или буйвола в качестве метафоры мудрости. Наглядно эта метафора очень часто была представлена в виде серии небольших изображений, на которых человек искал и приручал быка. Причем кожа этого быка постепенно меняла цвет с черного в самом начале на белый в конце, что символизировало очищение сознания. К двенадцатому веку нашей эры впервые появилась серия таких изображений, иллюстрирующих опыт Дзэн, ее создание приписывается китайскому мастеру Дзэн Гуоану Шиюйану. Эти изображения в итоге стали самой популярной формой метафорического изображения процесса поиска и достижения состояния сатори. Многие выдающиеся мастера Дзэн издавали свои собственные версии таких изображений, которые довольно часто были выполнены от руки самим мастером и нередко сопровождались письменными комментариями.

Вообще в лоне учения Дзэн существует достаточно много различных школ, каждая из которых обязана своим существованием конкретному мастеру Дзэн. В Японии наиболее популярными школами, имеющими наибольшее количество адептов, являются Риндзай и Сото. Именно последователи этих школ представляют собой большинство практикующих Дзэн в Японии и по линии передачи знания на Западе.

Риндзай.Основателем школы Риндзай является Эйсай, в основу доктрины школы легли учения Линьцзи, китайского мастера Чань-буддизма, жившего в конце девятого столетия. Философия школы заключается в том, что сатори можно достичь одним единственным путем – в процессе активного преодоления ограничений сознания и логики. В этих целях в школе Риндзай очень широко используются коаны, которые призваны занять ум и привести сознание в состояние, более благоприятное для достижения сатори. Коаны объединяют в себе загадку, рассказ или притчу, стихотворение и вопрос, причем сама форма коана очень парадоксальна, а порой и вовсе абсурдна. В храмах школы Риндзай можно увидеть, как монахи практикуют медитацию и выполняют другие ритуалы, сидя лицом к стене, что облегчает сосредоточение и позволяет максимально исключить различные отвлекающие и раздражающие факторы.

После периода упадка школа Риндзай была воскрешена Хакуином Екаку (1686–1769), который систематически производил реорганизацию секты и ее писаний. Кроме того, он является автором многих новых коанов, среди которых и всем известный «На что похож звук, производимый при хлопке одной ладонью?» Помимо всего прочего, этот человек был мастером многих традиционных японских форм искусств и одинаково уверенно чувствовал себя в каллиграфии, рисовании и скульптуре.