Феофилакт Болгарский - Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна

Есть некоторые из стоящих здесь, говорит, которые (Иоанн, Петр и Иаков) не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие – то есть умрут прежде, чем увидят, в какой славе будут Мои исповедники. А увидят они это во время преображения.

28–36. После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться. И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия. Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним. И когда они отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, – не зная, что говорил. Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте. Когда был глас сей, остался Иисус один. И они умолчали, и никому не говорили в те дни о том, что видели.

Евангелист Матфей говорит, что Иисус взошел на гору, когда после этих слов прошло шесть дней (см. Мф. 17, 1). Лука же говорит, что прошло восемь дней. Матфей говорит об одних только промежуточных днях, а Лука не о промежуточных только, но и о том дне, в который эти слова были сказаны, и о том, в который совершилось преображение.

Иисус взял с Собою только троих: Петра как любящего; Иоанна как любимого; и Иакова как пламенеющего ревностью по Нем, – или как способных скрыть событие, молчать о нем и никому не рассказывать.

Чтобы помолиться, Иисус восходит на гору, – потому и мы должны молиться в уединении, с восхождением, не преклоняясь умом ни к чему земному.

Вид Его стал другой – не так, впрочем, будто бы Сам Он стал иной по существу, ибо Он оставался Тем же, Кем был, но вид лица Его явился гораздо светлейшим, чем прежде. Подобное произошло и с Его одеждой. Ибо только вид ее блистал молнией – существо же одежды не переменялось, только наружность. Когда Он молился, Ему предстояли Моисей и Илия, дабы показать, что Он не был противник закона и пророков. Ибо будь Он противник, то Моисей, давший закон, и Илия, ревностнейший из пророков, не дозволили бы себе ни служить Ему (наподобие телохранителей), ни даже быть с Ним.

Они говорили об исходе, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме, то есть о смерти Его. В то время как Христос пребывал в молитве, Петр отягчился сном, ибо был слаб и, служа сну, отдавал должное человеческой природе.

Когда же Петр пробудился, то увидел славу Христову и двух мужей. Ощутив особую благодать от сияния света и созерцания пророков, Петр восклицает: хорошо нам здесь быть! Он думал, что настали кончина мира и Царство Иисусово. Но говорил, не зная, что говорил, – ибо еще не наступил конец и не пришел день Царства и наслаждения теми благами, коими будут обладать святые. Петр сказал хорошо нам здесь быть и потому как опасался, что Христос будет распят. Он слышал от Христа, что Ему должно быть убиту и в третий день воскреснуть, посему и сказал, выражаясь как бы так: «Не будем сходить с горы, останемся здесь, чтобы избежать Креста и страдания; если придут на нас иудеи, то мы имеем помощником Илию, который свел с неба огонь и истребил пятидесятиначальников; имеем Моисея, который поразил столько народов». Сказал он это, не зная, что говорил, – ибо думал, что Крест есть зло, и притом мучительное, а посему, желая избежать его, и сказал это. Между тем Господь жаждал быть распятым, поскольку иначе не могло совершиться спасение людей.

Когда Петр еще говорил: сделаем три кущи, Господь внезапно творит сень нерукотворенную и входит в нее с пророками, чтобы показать, что Он ничем не меньше Отца. Ибо как в Ветхом Завете Господь являлся в облаке и Моисей входил в оное, таким образом получив закон (см. Исх. 19, 9; 20, 20–21), так и ныне облако обняло Христа, – но не мрачное (прошла тень закона и мрак неведения), а светлое, ибо истина пришла и благодать Господня воссияла, и потому ныне ничего нет темного.

И был из облака глас, подобно как в Ветхом Завете исшел из облака глас Божий.

Иисус же остался один, чтобы кто не подумал, что слова Сей есть Сын Мой Возлюбленный сказаны были о Моисее или об Илии. Впрочем, сим, быть может, означается и то, что закон и пророки были до некоторого только времени, как и здесь видимы были Моисей и Илия, а потом, когда их время прошло, остался один Иисус. Ибо ныне господствует Евангелие, тогда как многое из закона миновало.

Апостолы умолчали… и никому не говорили… о том, что видели… Прежде Креста и не следовало говорить об Иисусе что-нибудь, что достойно Бога. Ибо какое о Нем составили бы мнение те, кои слышали это, а потом увидели Его распинаемым? Не сочли бы они Его обманщиком и мечтателем? Посему-то апостолы прежде Креста не проповедуют ни об одном чудесном и божественном деле Иисуса. Впрочем, об этом предмете достаточно сказано нами в объяснении на Евангелие от Матфея (см. гл. 17).

37–42. В следующий же день, когда они сошли с горы, встретило Его много народа. Вдруг некто из народа воскликнул: Учитель! умоляю Тебя взглянуть на сыта моего, он один у меня. Его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену; и насилу отступает от него, измучив его. Я просил учеников Твоих изгнать его, и они не могли. Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами и буду терпеть вас? приведи сюда сына твоего. Когда же тот еще шел, бес поверг его и стал бить; но Иисус запретил нечистому духу, и исцелил отрока, и отдал его отцу его.

Человек, о котором идет речь, был совершенно неверующий. Посему и бес не выходил из сына его, – ибо неверие превозмогало силу апостолов. Неверие и дерзость его видны из того, что он пришел перед всеми обвинять учеников. Но Господь объявляет, что сын не исцелен по причине неверия отца, и перед всеми порицает его, и не одного его, но и прочих всех вообще. Ибо сказав о, род неверный, разумеет под этим всех иудеев, а словом развращенный показывает, что злоба их не от начала и не от природы. По природе они были добры (ибо они были святым потомством Авраама и Исаака), но развратились по своей злобе. Слова доколе буду с вами и буду терпеть вас означают то, что Он желает восприять смерть и хочет скорее избавиться от них. Ибо доколе, говорит, буду терпеть ваше неверие? Это говорит Господь, чтобы показать, что Он имеет силу, побеждающую неверие иудеев, и, исцелив его сына, отдал отцу его. Бесноватый прежде принадлежал не отцу своему, но злому духу, одержавшему его, а теперь Господь отдал его отцу, потерявшему его, а потом нашедшему.