Майкл Уилкок - Евангелие от Луки

Во 2 Кор. 8:18 апостол Павел упоминает о неком христианине, «похваляемом за благовествование», которого притом избрали «сопутствовать» ему в миссионерских похождениях. Павел не упоминает имени этого христианина, и комментаторы на протяжении веков не устают делать свои предположения. В качестве вариантов предлагались Варнава и Сила, Тимофей, Марк и полдюжины других имен, упоминающихся в Деяниях в качестве компаньонов Павла. Составители молитвослова, однако, полагали, что это был Лука, и поэтому фраза, процитированная выше, находит себе место в краткой молитве на День святого Луки. Принимая такое решение, они руководствовались сильными и древними традициями, мнением большинства ученых и тем, на что указывало множество фактов.

Конечно, это всего лишь вероятность, и убедительных оснований полагать, что Павел говорит здесь именно о Луке, на самом деле нет. Несмотря на то что безымянный брат «похваляется за благовествование», то есть за написанную им книгу, вероятность того, что Павел имел в виду именно это, невелика. Скорее всего, брат восхваляется за свое служение Благой вести (JBP, NEB) или за ее проповедование (RSV) в более широком смысле слова.

Но даже если в этом стихе речь идет не о третьей книге Нового Завета, все равно Лука славен своим Евангелием. Эпитафия Кристофера Рена в Соборе Святого Павла, гласящая: Si monumentum requiris, circumspice («Если вы ищите памятник, посмотрите вокруг»), направляет наш взгляд на великий шедевр искусства. Он великолепен, но безжизнен. Когда мы читаем Евангелие от Луки, те же самые слова можно сказать и о нем с тем лишь исключением, что перед нашим взором предстает нечто более, чем просто великое творение искусства. Эти страницы не просто удивительны, они еще и живы. По этому поводу будет совсем не лишним похвалить их автора, возлюбленного врача, ставшего евангелистом, за его мастерство и проницательность, благодаря которым он нарисовал этот живой портрет живого Спасителя. Или, что более уместно, мы восхваляем самого Спасителя, Который, исцелив душу своего талантливого греческого доктора, впоследствии направил его дар на написание книги о спасении для мира.

Первые четыре стиха Евангелия образуют введение к нему. Мы уделим им более пристальное внимание, чем последующим разделам, и они достойны этого, потому что представляют собой фундамент для всего остального.

Обычно комментарии, а не изложения вроде этого, подробно рассматривают, как Лука написал свое предисловие (его великолепный греческий стиль), а также к кому он обращался (вымышленное ли это лицо, или реальное, было ли имя Феофил настоящим именем адресата, или это псевдоним, указывает ли обращение «достопочтенный» на официальный чин того, к кому обращается Лука, или это всего лишь знак уважения, был ли он новообращенным христианином, или заинтересованным посторонним человеком. Ни на один из этих вопросов нет определенного ответа. Единственное, что можно сказать с некоторой долей уверенности, – это то, что, согласно 1:4, он действительно существовал). Мы же сосредоточимся на том, что хотел написать Лука. Чего мы ожидаем, когда начинаем читать его Евангелие? Что, согласно введению, оно представляет собой?

Во-первых, мы узнаем, что это одно из нескольких Евангелий, появившихся примерно в то же время. В каждом из них излагаются определенные факты из жизни Иисуса Христа. Во-вторых, мы узнаем, что здесь Лука представляет свою личную точку зрения на излагаемые события. И, в-третьих, мы увидим, что это – руководство, предназначенное для всех, кто ставит себя на место Феофила. Вот о чем сообщает нам предисловие Луки.

Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, Как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил (1:1–3).

Первым поколением христианской церкви были апостолы. Это поколение включало в себя множество людей, которые лично знали Иисуса. Они не нуждались в книгах, чтобы узнать о Нем, ибо их память, ум и сердце были наполнены Им. Свои знания они передавали далеко не в форме стройного повествования. Ранняя история церкви сохранила воспоминания о том, что Петр, например, «сопровождал свои наставления» [10] Papias, quoted in Eusebius, Historia Ecclesiae, III. 39; J. Stevenson, A New Eusebius (SPCK, 1960), p. 52. любым ярким воспоминанием об Иисусе, уместным для аудитории, к которой он обращался.

Следующее поколение, к которому принадлежал и Лука, находилось в другом положении. В некотором смысле эти люди могли сказать: «Слова и деяния Иисуса были известны „между нами“» (1:1). Ведь все случившееся было частью истории их времени. И, тем не менее, если эти факты «передали» те, что были «с самого начала очевидцами» (1:2), то они – люди второго поколения – не были действительными свидетелями. Эти события дошли до них в разнообразных формах (рассказы о смерти и воскресении Господа, о Его высказываниях, чудесах и многом другом, что было важно знать новообращенным христианам). Поэтому воссоздание и изучение этих ранних преданий известно как критика формы. Однако ради собственного блага и блага грядущих поколений эти люди сочли целесообразным привести все эти факты из жизни Христа в систематическое целое. Ради этой цели Марк, например, говорят, записывал то, что рассказывал об Иисусе Петр [11] Ibid. . Лука утверждает, что следовал тем же путем.

Он сообщает нам, что многие писатели занимались этим делом. Однако немногие из этих трудов сохранились до наших дней [12] Многочисленные так называемые Евангелия (более или менее фрагментарные), составляющие апокрифические книги Нового Завета, были написаны гораздо позже и содержат в себе немало религиозного вымысла. См.: A. F. Walls, ‘New Testament Apocrypha’, New Bible Dictionary (Inter-Varsity Press, 1962), pp. 879ff. , и только четыре Евангелия, вошедшие в наш Новый Завет, выдержали испытание временем. Несмотря на это, стоит признать литературные заслуги этих трудов, среди которых Евангелие от Луки – замечательный пример, помогающий понять, какими были другие.

1) Источники этих «Евангелий» (1:2)

Для удобства мы можем называть их «Евангелия», и хотя от них мало что сохранилось, мы все же можем составить некоторое представление по тому, как упоминает их Лука.

Все они были написаны теми, которые были «с самого начала очевидцами и служителями Слова». Это не две разные группы людей, но два названия одной группы. Эти люди были очевидцами в двояком смысле слова: что они видели, о том и говорили. Это дословный перевод того, как писал о них Лука: «Бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова». Более того, из двух книг Библии, написанных Лукой, Евангелие может быть охарактеризовано первой фразой, а Деяния святых Апостолов – второй. Вознесение Христа – это ось, вокруг которой вращаются оба повествования (Лк. 24:51; Деян. 1:9). Исходя из этого, можно сказать, что первая книга Луки смотрит назад, на начало (т. е. на крещение Иисуса, «начало» его служения; см.: Ин. 15:27; Деян. 1:21). Она рассказывает о том, что наблюдал свидетель. Вторая книга смотрит вперед, начиная от того момента, когда Иисус вознесся и послал Святого Духа. В ней сообщается о том, что говорили и делали, после того как стали служителями Слова, те, кому сначала довелось быть свидетелями.