Ольга Надеждина - Вам поможет блаженная Матрона Босоножка

А таковыми они считали всех богатых людей.

Так, в этой станице накануне православного праздника Дня Усекновения Главы Иоанна Предтечи они арестовали 120 человек. Среди них был и священник.

Всех загнали в подвал и выставили охрану. Охрана была слабой, и поэтому мужчины стали советоваться между собой, как перебить охрану и разбежаться, ибо надвигалась смерть.

Но батюшка обратился ко всем со своим предложением:

– Давайте пострадаем за Господа нашего Иисуса Христа так, как Он за нас пострадал.

Батюшку послушались. Утром всех вывели из подвала и отвезли в поле. С каждого сняли одежду и обувь. Причем, мужчин оставили в одних кальсонах.

Затем злодеи открыли огонь. Ни в чем не повинные люди без суда и следствия были расстреляны за несколько минут.

В живых остался лишь один мужчина. Он упал на землю еще до того, как его настигла пуля. Он притворился мертвым.

Когда вокруг него добивали раненых, он лежал, не шелохнувшись.

После того как душегубы уехали, он перешел к стогу соломы и зарылся в нее, однако глаз не мог отвести от погибших.

И вдруг он увидел Царицу Небесную, которая подходила к каждому мученику и надевала на его голову венец. Вот этот один-единственный чудом спасшийся страдалец и поведал людям об этой страшной трагедии. Видно, для того и спас его Господь, чтобы не осталось это беззаконие неизвестным.

Дела человеческие разрушаются, а плод милосердия остается всегда неувядающим, не подлежащим никакой перемене обстоятельств. Не грешники только спасаются милостью, но и праведники ограждаются ею. Страх и трепет обнимает меня, когда я размышляю о том, как один недуг немилосердия сделал бесполезными и негодными все добрые дела, а самих подвижников – безызвестными, потому что они услышали слова: «Аминь глаголю вам, не вем вас» (Мф. 25,12). Бог не имеет ни в чем нужды и ничего не требует от нас, но снисходит к нам по Своему неизреченному человеколюбию, дозволяет (принесение Ему жертв, собственно, в милости состоящих) ради нашего спасения, чтобы познание Господа служило для человеческой природы училищем благочестия. Если ты хочешь почтить Жертву, то принеси (в жертву) душу свою, за которую принесена Жертва; душу свою сделай золотою, если же она лучше свинца и глины, а ты приносишь золотой сосуд, какая из того польза? … Мы требуем в дар Богу ваши души, ведь ради душ принимает Бог и прочие дары. Хочешь почтить тело Христово, – не презирай, когда видишь Христа нагим … сперва напитай Его, алчущего (в лице нуждающегося), и тогда уж употреби остальное на украшение трапезы Его (храма)… Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата: это храм превосходнее первого. Те украшения могут похитить … а что сделаешь для брата алчущего и странника, и нагого, того и сам диавол не может похитить, оно сберегается в неприступном хранилище.

Иоанн Златоуст

В декабре 1998 года я привезла лампадное масло с могилки Матренушки Босоножки, чтобы помазывать больное колено моего отца. Ему 84 года, и он страдает артритом коленного сустава. Раньше лечение при обострении болезни занимало полтора месяца. А теперь, когда я помазываю колено маслом, облегчение наступает через пять дней.

В первую же неделю войны я по зову Родины ушел на фронт. Мне довелось участвовать в жестоких боях под Курском.

На всю жизнь запомнился мне день 23 ноября 1941 года. Мы оказались в окружении. Фашисты обрушили на нас шквал огня. Земля содрогалась и дымилась от артиллерийских, минометных снарядов и авиабомб. Воздух был густо насыщен гарью, небо заволокло дымом пожарищ.

Вой немецких истребителей и бомбардировщиков, разрывы бомб и снарядов, пулеметная трескотня – все это было похоже на ад; вдобавок моросил дождь, а к вечеру посыпал снег. Многие мои однополчане в тот день окропили своей кровью легендарную Курскую землю, а иные и навечно обрели в ней покой.

Оставшиеся в живых, разрозненные, морально подавленные, руководимые инстинктом самосохранения, старались найти укрытие и спасение в лесных массивах. В тот день именно в такой ситуации встретились мы с группой бойцов в одной лесной балке. Измученных, грязных, голодных, промокших до последней нитки, нас собралось тринадцать человек.

Среди нас оказался командир, родом из Новосибирска. Мы скучились возле него, ожидая решения. С наступлением темноты стало совсем холодно, а мы даже не смели развести костер, чтобы не выдать своего присутствия. Казалось, гибель неминуема: если не от вражьей пули, так от холода и голода. Вдруг командир зычно, без тени иронии, обращается к нам: «Братцы, кто знает молитвы?» – «Я знаю, – ответил я, – Николай Мельников». – «А меня зовут Георгий. Значит, с нами два Ангела-Хранителя, чудотворца. Будем молиться о помощи». И он первым начал читать молитву, а я громко вторил ему. Остальные же кто повторял шепотом, а кто стоял на коленях, осеняя себя крестным знамением и делая земные поклоны.

Когда прочитали молитвы, было уже совсем темно. Вдруг справа, за ельником, в нескольких метрах от нас показался какой-то свет. Мы все ринулись в ту сторону и увидели избушку, внутри светила керосиновая лампа. Постучали в дверь. На пороге нас встретил седовласый старец. Не задавая любопытных вопросов, мы единодушно приняли его за местного лесника. Хозяин тепло натопленной лачуги предупредил нас: «Не обессудьте меня за скромное пристанище. Могу угостить всех кипятком с сухариками. А спать ляжете на соломку».

Обогревшись, мы улеглись на соломенные «пуховики» рядком, прижавшись друг к другу и проспали до утра. А проснувшись, оказались на том самом «пятачке» возле балки, где горевали накануне вечером. А хатки-то и след простыл. Командир поблагодарил Бога за чудесный ночлег и, сделав три поклона на восходящее солнце, сказал: «Ну, братцы, отныне не будьте Иванами, не помнящими родства. Не забывайте Бога, защищайте Церковь Христову, помните и молитесь друг за друга до конца своей жизни».

Это наставление мы восприняли как вторую воинскую присягу. Развернув планшет и сориентировавшись на местности, отправились в путь. Километров пятнадцать под гул канонады мы пробирались балками и перелесками по направлению к Полтаве. И все тринадцать в тот день соединились с родной частью.

В Бога я не верил. Когда наступило время сборов в армию, моя мать, часто ходившая в церковь и молившаяся за меня, дала мне бумажку с написанной на ней молитвой и сказала: «Сынок, пусть она всегда будет с тобой». Впоследствии я узнал, что на бумажке был 90-й псалом. Служить мне выпало в десантных войсках. В армии не разрешают иметь лишнее в карманах, и я зашил молитву в подкладку гимнастерки у левого плеча.