Л. Чуткова - Избранные поучения святых отцов о вере

Посмотри: они победили силу природы, обуздали бешеную ярость, укротили волны похоти, живя на земле, показали жизнь ангельскую, будучи облечены телом, подражали бесплотным силам и после такого подвига не подавили в себе страсти к деньгам; поистине глупые и неразумные – потому-то они и не удостоились прощения.

12. Их падение было следствием одной беспечности. Они были в состоянии угасить разженную таким пламенем печь похоти, переступить далее пределов и сделать больше заповеданного (потому что девство не есть закон, но предоставлено воле слушающих) и после этого были побеждены страстью к деньгам. Что может быть жальче их, потерявших с головы своей венец за малую часть серебра?

Говорю это не с тем, чтобы опустились руки девственниц, чтобы прекратить девство, но чтобы они не трудились без пользы, чтобы после бесчисленных подвигов не удалились с поприща неувенчанными и покрытыми стыдом. Девство – дело доброе и вышеестественное, но и это доброе, великое и вышеестественное дело, не будучи соединено с человеколюбием, не может ввести даже в преддверие брачного чертога.

13. Посмотри на могущество человеколюбия и силу милостыни. Девство без милостыни не могло довести даже до преддверия брачного чертога, а милостыня без девства привела питомцев своих с великой славою в Царство, уготованное прежде сложения мира. Те за то, что не оказывали щедрой милостыни, услышали: истинно говорю вам: не знаю вас ; а эти, напоившие жаждущего и напитавшие алчущего Христа, хотя и не отличались девством, услышали: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34), и весьма справедливо, потому что девственник и постник полезен только себе самому, а милостивый есть общая пристань обуреваемых, избавляет ближних от бедности и удовлетворяет нуждам других. Из добрых же дел те обыкновенно ценятся выше, которые служат на пользу другим.

14. Дабы ты убедился, что этого рода заповеди преимущественно пред всеми другими угодны Богу, Христос, беседуя о посте и девстве, упомянул о Царстве Небесном, а заповедуя о милостыне и человеколюбии и о том, чтобы мы питали в себе милосердие, указал на награду гораздо выше Царства Небесного: да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 45). В самом деле, те заповеди особенно делают людей подобными Богу – насколько людям возможно быть подобными Богу, – которые служат к общей пользе. Это самое выражая, Христос и сказал, что солнце восходит над злыми и добрыми и Он посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45).

15. Так и вы, употребляя свои имущества по возможности на общую пользу братий, подражайте Тому, Кто ниспосылает блага Свои всем одинаково. Велико достоинство девства, и поэтому я желаю, чтобы оно особенно было соблюдаемо, но достоинство девства состоит не в воздержании только от брака, а в человеколюбии, братолюбии и сострадании. Что пользы в девстве с жестокостью? Что пользы в целомудрии с бесчеловечием?

Ты не увлеклась телесной похотью, но увлеклась страстью к деньгам; ты не прельстилась наружностью человека, но прельстилась красотою золота; ты победила сильнейшего противника, но меньший и слабейший преодолел тебя и победил. Поэтому твое поражение сделалось постыднейшим; поэтому ты и не получила прощения, как преодолевшая такое насилие и укротившая самую природу, но предавшаяся сребролюбию, которое часто и рабы и варвары могли побеждать без труда.

16. Зная все это, возлюбленные, и в браке живущие, и в девстве подвизающиеся, будем прилагать великое усердие к милостыне, потому что иначе невозможно достигнуть Царства Небесного. Если девство без милостыни не могло привести в Царство, то какое другое доброе дело может или будет в состоянии сделать это без нее. Нет, никакое. Итак, всею душою и всеми силами будем подливать елея в светильники, и пусть это делается щедро и постоянно, чтобы свет всегда был ясный и обильный.

Ты смотри не на бедного, который принимает, но на Бога, Который воздает, не на того, кто получает серебро, но на того, кто делается должником твоим. Для того один принимает, а другой платит, чтобы, с одной стороны, бедность и несчастье принимающего расположили тебя к милости и состраданию, а с другой – богатство имеющего отдать, ручающегося за уплату с великой прибавкою, внушало надежду на некоторую выгоду и располагало к милостыне с большей щедростью. Кто, скажи мне, имея в виду получить во сто раз более и будучи совершенно уверен в уплате, не отдаст всего?

17. Не будем же беречь деньги, или – лучше – будем деньги беречь, потому что кто бережет свое имущество, тот полагает его в эту неприкосновенную сокровищницу, не доступную ни для разбойников, ни для слуг, ни для злых завистников и ни для каких козней. Если же ты, слыша и это, не решаешься отдать что-нибудь из своего имущества, и ни стократное получение, ни несчастье бедного, и ничто другое не может склонить тебя, то вспомни о своих грехах, войди в сознание своей греховности, исследуй всю свою жизнь, осмотри тщательно все свои грехопадения, и тогда, хотя бы ты был бесчеловечнейшим из всех людей, постоянно чувствуя страх за свои согрешения и надеясь милостыней заслужить себе их прощение, ты отдашь и самое тело твое, не только что деньги. Если страдающие ранами, желая избавиться от болезней телесных, не жалеют никакого имущества и готовы отдать даже саму одежду, чтобы избавиться от своей болезни, – то тем более мы, желая избавиться милостыней от болезни душевной и от тяжких ран греховных, должны оказывать ее со всем усердием. Притом в болезнях, бросая серебро, нельзя вдруг исцелиться от боли, но часто нужно испытать и рассечение, и прижигание, и горькие лекарства, и голод, и холод, и другие тягчайшие предписания; а здесь не так, но достаточно отдать серебро в руки бедных, и все грехи тотчас омоются без боли и труда. Врач, исцеляющий душу, не имеет нужды ни в приемах, ни в орудиях, ни в железе, ни в огне, но Ему довольно сделать только мановение, и все грехи исчезают из нашей души и обращаются в ничто.

18. Не видишь ли, какие суровые подвиги переносят монахи, возлюбившие уединенную жизнь и удалившиеся на вершины гор? Имея постелью землю, одеваясь в власяницу, облагая все тело веригами и заключив себя в хижине, они постоянно борются с голодом, живут в слезах и невыносимых бодрствованиях, чтобы омыть хотя малую часть своих прегрешений; а тебе можно без всяких подобных суровых подвигов этим легким и удобным способом доказать свое благочестие. Что за труд, скажи мне, пользуясь имуществом, употреблять излишнее сверх нужды на бедных?

Если бы даже не было положено награды, если бы даже не было назначено воздаяния, то самое свойство дела не в состоянии ли убедить самых упорных употреблять избытки на утешение нуждающихся? А когда за милостыней есть такие венцы, такие награды, такое прощение грехов, то какое, скажи мне, будут иметь оправдание те, которые жалеют денег и потопляют душу свою во грехах? Если же тебя ничто другое не располагает и не побуждает к состраданию и милостыне, то вспомни о неизвестности кончины и представь, что если ты не дашь бедным, то с наступлением смерти невольно оставишь все другим, и потому будь человеколюбивым теперь. Подлинно, было бы крайне безумно – не давать добровольно другим нуждающимся из того, чего мы должны будем лишиться невольно, тогда как притом мы можем получить такие блага за эту щедрость. Ныне ваш избыток , – говорит апостол, – в восполнение их недостатка (2 Кор. 8, 14).