Дарья Болотина - Ангелы и бесы. Тайны духовного мира

Приписывая Ангелам мудрость и святость, Священное Писание приписывает им и силу (см.: 2 Фес. 1, 7). Эта сила выражается в их действиях. Примечательные действия Ангелов суть: отваление камня от гроба Спасителева, освобождение от оков апостола Петра, собрание избранных со всех концов земли пред Иисуса Христа во время Второго Его пришествия; в Ветхом Завете Ангел в одну ночь убивает сто восемьдесят тысяч неприятельского войска, делает пещь огненную для трех отроков безвредною, избивает всех первенцев египетских; особенно сила Ангелов видна в изображениях Откровения Иоанна Богослова, где они повелевают силами природы, стихиями.

Может ли простираться их могущество до того, чтобы они могли творить чудеса? Может, ибо они лучше знают природу и ее силы; следовательно, и могут производить такие дела, которые превышают наши понятия и наш обыкновенный образ действования. Впрочем, Священное Писание не говорит нам, как далеко простирается сие могущество. Притом там, где Ангелы совершают чудные дела, неизвестно, Ангелы ли совершают их, ибо посредством их часто действует Сам Бог.

Где пребывание Ангелов? Священное Писание говорит, что они пребывают на небе. Но это выражение как по отношению к Богу, так и по отношению к Ангелам неопределенно и есть метафизическое, означающее высшее и совершеннейшее состояние сих существ. Как Бог существует везде и с Ним небо, так и Ангелы могут быть везде. Не населяют ли они небесных миров, как Ангелы света, для которых свет есть стихия жизни? Не обитают ли они в солнцах, сих источниках света? Священное Писание об этом молчит, разум тоже не говорит ничего. Для него вероятнее, что они существуют везде.

Будем обращать внимание на учение св. отцев о сем предмете не только тех, коих свидетельства буквально приводятся в брошюре, но и всех тех, каких она каким-либо образом касалась, намекая, что она может иметь их на своей стороне. Прежде других подвергнем рассмотрению свидетельства прпп. Иоанна Дамаскина и Макария Египетского, так как они главные в этом деле; затем обратимся к учению вселенских великих учителей и святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого; а потом уже и ко всем прочим свв. отцам: Афанасию Великому, Кириллу Александрийскому, Мефодию, Кассиану, Августину Блаженному, Феодориту, Максиму Исповеднику и Григорию Нисскому. <���…>

Начинаю с прп. Иоанна Дамаскина. Собственно, он один есть свидетель веский, намеренно рассуждающий о естестве Ангелов, тогда как прп. Макарий выражает свое мнение мимоходом. <���…> Таким образом, в Кн. 2 о православной вере, в гл. 3 читаем: «Он (Бог) есть Ангелов творец и создатель, из несущего приведший их в бытие, по образу Своему сотворивший их – естество бестелесное, как бы дух некий и огнь невещественный, как говорит божественный Давид: творяй Ангелы своя духи и слуги своя огнь палящ ». <���…>

Как в Боге, когда именуется Он духом и огнем, не должно видеть что-либо вещественное, так ничего вещественного не должно видеть и в Ангелах, когда они так же именуются. Такова же мысль и прп. Иоанна Дамаскина: то есть, и он не видел в Ангелах ничего вещественного, так их называя.

Далее тут же читается: «Итак, Ангел есть естество мысленное, присно-движное, самовластное, бестелесное, Богу служащее, по благодати в природе своей бессмертие приявшее, какового естества вид и предел ведает один Творец. Бестелесным же и невещественным называется оно, поскольку поставляется в сравнение с нами: ибо все, будучи поставляемо в сравнение с Богом, единым несравненным, оказывается грубым и вещественным. Одно Божество есть собственно невещественно и бестелесно». Вот это и есть главное место, на котором думает опереться новое учение. Остановимся на нем всем вниманием, чтоб определить, есть ли тут решительное учение о телесности естества ангельского или нет. Я утверждаю, что такого учения здесь нет, и вывожу это утверждение, во-первых, из рассмотрения самого места, во-вторых, из сличения его с другими местами той же главы.

Самое место говорит ли решительно, что Ангел – тело, как хочет новое учение? Не говорит. Оно говорит только, что если поставить естество ангельское в сравнение с Богом, то оно окажется грубым и вещественным, пребывая невещественным само в себе (ибо таково главное положение учения этого отца об Ангелах). Говорит: будучи сличаемо, то есть, когда взглянешь на ангельское естество после созерцания ни с чем несравнимого Божеского естества, то оно оказывается грубым и вещественным: подобно тому, – прибавляю я, – как с ярко освещенного солнцем надворья вошедши в не так светло освещенную комнату, находят ее мрачною, или, как, разгоряченною в горячей воде рукою коснувшись теплой воды, находят ее холодною. Но как тот, кто в указанных случаях считал комнату темною и воду холодною, позже признает комнату светлою, когда глаз освободится от впечатления яркого солнечного света, и воду теплою, когда прохладится разгоряченная рука, признает, то есть, что в комнате нет отсутствия света и в воде – тепла, как ему показалось; так и в отношении к Ангелам, когда смотрят на них прямо, не могут не признать, что они суть духи. Такова мысль прп. Иоанна Дамаскина. Он не отрицает духовности Ангелов и душ, а утверждает только, что их духовность такова, что если сравнить ее с Божескою, то она покажется грубою. В речи человеческой очень много таких оборотов. Вообще и св. Дамаскин и другие св. отцы, когда после созерцания Бога обращаются умом к тварям, не видят в последних ничего существенно твердого, хотя по дару Бога Творца они обладают многими совершенствами. Есть бессмертные твари, но в сравнении с Богом никто не бессмертен… есть простые, но в сравнении с Богом ничто не просто… есть благие, но в сравнении с Богом никто не благ; наконец, все творение имеет бытие, дарованное ему Богом, но в сравнении с Богом, Который един есть Сый, все есть как бы призрак и ничто. Но как в последних случаях не отрицается у тварей ни бытие, ни простота, ни бессмертие в свойственной им степени; так и в первом не отрицается невещественность Ангелов, хотя признаются они оказывающимися вещественными, если сравнить их с Божеским естеством. В тварях Божиих бытие, простота, благость, бессмертие хотя суть не иначе, как по благодати Божией (разумеется, конечно, благодать творения), но все же суть в естестве их, как о бессмертии Ангелов утверждает св. Дамаскин: «по благодати в естестве бессмертие приявшие». Значит, все же он признает ангельское естество бессмертным. Так точно следует толковать и его понятие о невещественности Ангелов, то есть что она в них есть, хотя есть по благодати и в известной (совместной с тварностью) степени. Когда говорит он, например (в той же Кн., 12 гл. в учении о человеке), что бестелесно, невидимо и бесформно одно по естеству, как Бог, а иное – по благодати, каковы Ангелы, демоны, души, то как сомневаться, что он признавал этих последних в своем роде невещественными и бестелесными?