Холли Борн - Родственные души

Я не могла поверить в происходящее. Лиззи визжала, но я не слышала ее.

– Она – самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, и мне просто хочется поделиться с вами тем, насколько она потрясающая.

А потом Ной заиграл на гитаре и запел.

Песня была красивой. Знаю, я невероятно субъективна, в смысле песня же была посвящена мне, черт подери, но она была очень красивой. Никогда прежде не слышала, как Ной поет, но его голос был похож на шоколад, тающий на солнце. А текст практически довел меня до слез. Я настолько эмоционально отреагировала, что Лиззи пришлось меня поддерживать.

Всю песню Ной смотрел только на меня, словно мы остались одни в этом зале – несмотря на море людей, которые размахивали своими телефонами с включенными экранами. Мне было трудно удержаться от мысли, что такое не происходит с обычными людьми, особенно с такими девушками, как я. Конечно, это случалось в фильмах, книгах и слащавых телевизионных шоу. Но когда такое происходило в реальной жизни?

Да, стоило признать, что на какое-то мгновение очарование момента было разрушено, когда мои новые подруги закричали: «Счастливая ты корова!» Но в остальном все было целиком и полностью идеально. Когда песня закончилась, стадион на несколько секунд погрузился в тишину, а Ной смущенно поднял голову, будто только сейчас осознал, где находился. Потом раздались аплодисменты, крики и улюлюканья. После чего его лицо засияло.

– Мне до сих пор не верится, что это произошло, – прокричала мне в ухо Лиззи. – Официально заявляю: у тебя самый идеальный парень всех времен.

Я могла лишь улыбаться.

Затем к микрофону вернулся Райан. Группа заиграла свою последнюю песню – с тяжелым битом, и все опять затанцевали. Я прыгала от эйфории и наблюдала за Ноем, переполненная любовью и желанием.

Прозвучали последние аккорды, оповещая об окончании выступления, и раздались нескончаемые аплодисменты. Парни с искренними и счастливыми выражениями на лицах поклонились. Я кричала во весь голос, пока не заболело горло, а Лиззи впечатляюще засвистела. Мои руки болели от аплодисментов, пот катился по лбу.

Когда потух свет, показалось, будто мы пробудились ото сна. Заиграла невзрачная фоновая музыка, и толпа пришла в движение. Кто-то отправился в бар, кто-то – в туалет, а некоторые остались охранять свои места в ожидании гвоздя программы.

Мы с девочками остались на месте, прыгали, обнимались и визжали от головокружительного восторга.

ДОЖДЬ БАРАБАНИЛ ПО ЛОБОВОМУ СТЕКЛУ ДЖИПА.

Дворники изо всех сил старались поспеть за потоками воды. Потемнело, воздух наэлектризовался от грозы.

Рейн смотрел в окно. Нервно постукивал пальцами по коленям, снова и снова проигрывая в голове операцию и молясь не облажаться. Этот джип возглавлял колонну из шести машин, которые двигались по узким проселочным дорогам, где из-за дождевого сумрака изгибы и повороты выныривали в самый последний момент. Рейн радовался, что за рулем не он.

Анита сидела возле него с ноутбуком на коленях, отключившись от внешнего мира. Она морщила лоб и расшифровывала код, агрессивно скользящий по экрану. Кто-то из спецназовцев занял место с другой стороны от Рейна. Он никогда не встречал этого пугающе огромного офицера, сидящего неподвижно в шлеме, с пистолетом, дубинкой и в пуленепробиваемом жилете. Мысленно Рейн окрестил его Кабаном.

Другие джипы также были забиты бойцами в полной боевой готовности. Их участие в операции не обсуждалось. И они не знали, что было их целью. Лишь то, что объекты опасны и их надо нейтрализовать. Конечно, предпочтительно не убивая их, но никогда не знаешь, чего ожидать в таких ситуациях. Иногда выбора нет. Люди гораздо опаснее, если не осознают своего могущества. Это как доверить трехлетнему ребенку управление ядерной ракетой.

– Погода. Она испортилась из-за них? – шепотом спросил Рейн, чтобы мистер Кабан не расслышал.

Глаз Аниты дернулся, но она ответила не сразу. И только после того, как бросила взгляд на спецназовца и убедилась, что он бесцельно глядит в окно.

– Думаю, да, – прошептала она. – И данные, конечно же, указывают на это. Думаю, сегодня определенно тот самый вечер.

Рейн задрожал, осознавая, что не бессмертен и насколько хрупкой была его ничтожная жизнь. Если что-то пойдет не так, он распрощается с ней сегодня.

– Не слишком ли мы затянули? – высказал Рейн свое опасение. – Доберемся ли мы туда вовремя?

– Будем надеяться.

Это совсем не утешало.

Джип резко свернул влево, влетев в огромную лужу. Рейна откинуло на Аниту и прижало к двери машины.

– Извините.

– Все нормально.

Судя по тому, что можно было разглядеть сквозь грозовую темень, озаряемую светом фар, дальше дорога была прямой.

– Анита! Мне немного страшно.

Он не понимал, почему признался в этом, особенно ей. Но это была правда. Рейн был напуган, и сказать об этом больше было некому. Его семья и несколько оставшихся друзей находились за тысячи километров отсюда и, к счастью, не знали, что его жизнь под угрозой. Если он не справится, то в конечном счете их жизни тоже окажутся под угрозой. Рейну была необходима поддержка.

Анита потянулась и взяла его за руку. И потом, к его удивлению, осторожно сжала ее.

– Не волнуйся. Ми приедем вовремя. Они понятия не имеют, что ми уже близко.

К НАМ ПОДОШЕЛ один из помощников, и мы перегнулись через ограждение, чтобы лучше слышать.

– Парни из группы сказали, что вы можете присоединиться к ним за сценой и посмотреть выступление Ponyboys оттуда, если хотите.

– Конечно, хотим, – сказала Лиззи, от возбуждения ее глаза почти вывалились из глазниц.

Мы проскользнули за кулисы, игнорируя злые взгляды. Лиззи держалась за мою талию, Аманда – за ее, а Рут схватилась за талию Аманды, будто мы собрались танцевать конгу [34] Конга – популярный кубинский танец, происходящий от парадов-карнавалов компарсас, исполняется по принципу «повторяй за лидером», очень зажигательный и живой. . Вряд ли бы крутые девушки так повели себя, но мы слишком переволновались, чтобы задумываться об этом.

Парни стояли в коридоре, окрыленные и крайне измотанные. От перевозбуждения они запрыгивали друг другу на спины, как какие-то мальчишки. Но потом Ной заметил меня, скинул с себя Джека и широко улыбнулся. Я вырвалась из рук Лиззи, подбежала к нему, обняла за шею и, завизжав, крепко прижала к себе. Я почувствовала его пот на своей коже. Он пах божественно.

– Ты был очень-очень хорош, – прохрипела я в его ухо. – Особенно когда исполнял песню, посвященную мне. О господи, Ной, ты видел толпу? Думаю, теперь в тебя влюблены около двух тысяч девушек.