Валентина Ad - Покаяние (СИ)

- Возможно они просто покинули монастырь?

- Ага. Возможно. – С иронией передразнила Настя. – Короче, мой тебе совет – не лезь ты в это дело. Когда придет твой черед на слепое повиновение «воле Божьей», откажись. А за других не впрягайся. Не благодарное это дело. Поверь, никто тебе «спасибо» не скажет. Я не для этого тебе все выложила. Хотелось предупредить хорошего человека о том, что у каждой медали две стороны.

- За «хорошего человека» отдельное спасибо. А на счет всего остального обещаю подумать. Хотя вряд ли смогу не вмешиваться.

- Что ж, тогда свою миссию я могу считать выполненной и со спокойной душой идти спать.

- Да. Нужно идти, пока на благочинную не нарвались.

15

В коридоре своего временного жилища девушки распрощались. Настя устало потопала спать, Фаина же только на минуту зашла в свою комнату и поспешила ее покинуть. Через секунду она уже стучала в дверь послушницы Елены.

- Спасайся, сестра. – Поприветствовала Фаина приоткрывшую дверь сестру Елену. «Да, в миру от подобного «привет» от смеха многих бы разорвало».

- Спаси Господи. – Прозвучало в ответ от девушки явно готовящейся ко сну.

- Сестра Елена, простите, но не могли бы вы уделить мне несколько минут? – Неловко поинтересовалась Фаина.

- Почему бы и не уделить. – Жестом Елена пригласила Фаину к себе. – Присаживайтесь на стул, а я на кровати пристроюсь.

- Спасибо.

- Что привело вас ко мне в столь поздний час? – С интересом полюбопытствовала наряженная в пижаму Елена.

- Даже не знаю с чего начать. – Фаина прекрасно понимала, что ее слова звучат неуверенно, но бороться с этим чувством было нелегко. – Наверное, стоит начать с получения вашего прощения. Я была непозволительно резкой в собственных суждениях относительно степени вашей веры. Простите.

- Бог простит. – Едва заметно склонив голову, Елена на миг прикрыла глаза. – Это все?

- Нет. Все, что я скажу дальше, напрямую связано с нашим предыдущим разговором. Не могу знать вашей реакции на мои будущие просьбы, но их не избежать.

- Ничего, с Богом в сердце я могу вынести многое.

Фаина глядела на полусонную Елену, каждое слово которой теперь о многом ей говорило. «Понятно, почему она стала легкой добычей старого извращенца».

- Сестра…, хмм… Мне ужасно неловко, простите меня тысячу раз, но… - «Господи, как же неудобно и немного противно заводить подобный разговор». – Елена, некоторое время назад вы сами сознались мне в своих… в своем… - Подобрать нужные слова в этот момент было задачей более сложной, чем проделать тоже в собственной голове. – В том, что просто исполняли волю Господа, когда предавались любовным утехам. Сегодня же мне стало известно, кем был этот ваш Бог.

Сидящая напротив девушка широко распахнула глаза, а на ее щеках всполохнул румянец.

- Что значит мой Бог? Господь для всех единый. – В серых глазах блеснул огонек нерушимой веры, которую Елена готова была отстаивать до последнего.

- Спасибо, что напомнили. Я знаю, что Бог единый. Но вы, по моему глубокому убеждению и по своему наивному мировосприятию, приняли обычного человека за нашего Создателя. Отец Николай всего лишь человек, а не Господь Бог. С чего вы взяли, что его словам нужно слепо верить и следовать? – Фаина не решилась задать прямой вопрос, опасаясь шокировать далекую от специфической правды Анастасию. Если отец Николай действительно виновен во всех тех грехах, которые приписала ему Настя, Елена сейчас ее поймет. А нет, значит Фаине легче будет увести начатый разговор на нейтральные темы.

- А кому же тогда верить, если не батюшке? – Растерянно прошептала Елена.

- Себе, в первую очередь. – Фаина все еще не понимала – правда или ложь.

- Но если бы я желала слушать себя и свои греховные мысли, я бы не пришла сюда искать Господа. Я хочу посвятить всю себя его служению, что в этом плохого?

- В этом, ничего. Я тоже здесь оказалась не просто так. Но служить господу и предаваться в доме его одному из страшнейших грехов… Не находите, что это перебор.

- Но ОН сам пожелал этого. – На глазах у молоденькой послушницы заблестели слезы.

- Если это была ЕГО воля, тогда почему же у вас это вызывает слезы? Заповеди и законы Божьи мы должны выполнять и следовать им с добрым сердцем и радостью в душе. Тогда почему же произошедшее огорчает вас?

После этих слов Елена поникла еще больше.

- Не знаю… просто… Не приносит мне подобное послушание ни удовлетворения, ни спокойствия, ни радости. – Уныло прошептала Елена и тут же спохватилась. – Только прошу вас, сестра, никому об этом. Не выдавайте меня. Я ежедневно прошу Господа дать мне силы справиться с отвращением всякий раз, когда это происходит, сжимающим мое горло. Я молю Его облагоразумить меня и дать сил для большего смирения. А еще, я так прошу его простить меня за слабохарактерность... Батюшка говорит, что полное смирение и послушание приходят с опытом. Говорит, что когда я впущу Господа в свое сердце без остатка, душа моя обретет желанный покой. Так что мне пока ничего не остается, кроме как ждать и молиться. Я оказалась такой слабой… - Елена едва не плакала.

Вот оно, то чего ждала Фаина – воспоминание о батюшке.

- Скажи, а с кем ты… , ну, кем является тот мужчина, с которым ты послушно следуешь воле Господней? – Фаина осторожно произнесла мучивший ее вопрос. Предъявить священнослужителю обвинение в подобном опираясь только на личные догадки и ощущения, все равно что броситься на волка с кроликом в руках.

- Что значит с кем? – Возмущению Елены не было предела. – Я не блудница, какая-нибудь! Я подарила себя тому, кому давно отдала душу, а он еще и тела моего возжелал.

- Не хочешь ли ты сказать, - Фаина мгновенно перешла на личности и не поскупилась на иронию, - что спала с самим Всевышним?

- Я подарила себя человеку, в котором есть дух его святой, а это практически то же самое. – Елена высоко вздернула подбородок всем своим видом демонстрируя степень своей гордости.

- Уж не надеешься ли ты, что станешь второй Девой Марией? – Все с той же саркастичной интонацией продолжала Фаина. Ей было безумно жаль зомбированную до безумия послушницу, но бороться с чувством гнева охватывающим всю ее изнутри, было еще безумнее.

В то же время Фаина прекрасно осознавала, что в который раз за полгода свернула не на ту тропу, которая ведет к Богу. Вместо того чтобы подобно Елене безропотно служить Господу, она ввязывалась в непонятную историю. Вместо того чтобы запереться в собственной раковине из веры, надежды и любви, она то и дело пробуждает в себе недоверия и ненависть. Вместо того чтобы в молитве просить Всевышнего о спасении миллионов душ, она предпочла докопаться до порочности одной-единственной. Ей плевать на тех, кто охотно идет на сделку с дьяволом, ложась под святого отца по своей воле. Когда же перед глазами возникает картина на которой сквозь слезы, отвращение и боль, по причинам глубокой веры доведенной до абсурда, наивные дурочки исполняют «волю Божью», Фаине становится так же больно и противно, как и им. Их участь ничем не лучше той, которую ей довелось пережить не так давно. А, может, и хуже. С ней это случилось единожды и рано или поздно, ее воспоминания превратятся в тень прошлого. С сестрами же, проживающими с ней под одной крышей, этакое «послушание» может длиться годами.