София Кульбицкая - ПОРОЧЕСТЕР или Контрвиртуал

- Извините, дорогой Герцог, но нет, нет и ещё раз нет. Сегодня - никаких!..

- Я всегда Вами восхищался, - вздохнул я, развёл руками и - а что ещё оставалось делать? - опустился в громоздкое кресло-качалку, любезно пододвинутое мне Порочестером. И тут же пожалел об этом. Едва я уселся поудобнее, как хозяин, видимо, решив усладить меня по полной программе, крепко ухватился за спинку - и дёрнул её вниз с неожиданной в таком невысоком человечке силой:

- Ну как? Хорошо креслице?.. - довольно приговаривал он, глядя, как я тщетно пытаюсь уцепиться ногами за ковёр. - Классно?.. Удобно?.. Девятнадцатый век, между прочим, не хухры-мухры!.. Я уважительно замычал. Честно говоря, не люблю антиквариат - мало ли кто им пользовался до меня. Но здешняя мебель хотя бы не навевала чувства сосущей тоски и безысходности, как это часто бывает с устаревшими предметами мещанского быта. Напротив, - она странным образом придавала пространству стабильность, вневременную уютность; скорее случайными тут казались другие, более современные вещи. То-то Порочестер не торопился присесть на скользкий розовый диван, видимо, последний писк интерьерной моды. Нет, он предпочитал суетиться вокруг меня, то придвигая поближе напитки и закуски, то вновь и вновь заставляя с адским скрипом раскачиваться в кресле. Этот удивительный антикварный монстр, в котором я сидел сейчас, был, вероятно, любимым у хозяина - потому-то меня в него и усадили.

- Как у мамы в животе, дружище, - честно ответил я. По мгновенной ассоциации я вспомнил вещицу, на которую вчера случайно набрёл на одном сайте кройки и шитья - так называемое "кресло-мешок". Это, по сути, и есть мешок, набитый шариками из полистирола; он хорош тем, что мгновенно принимает форму тела седока - в зависимости от того, какую позу тот выбрал. Хочешь - спи на нём, хочешь - гордо восседай, поставив перед собой ноутбук… Вот это - и впрямь удобно и функционально, не то что всякие там рассохшиеся качалки. Мне вдруг подумалось, что Порочестеру такая вещь наверняка пришлась бы по вкусу. Если взять грубую натуральную материю, то и с антиквариатом будет прекрасно гармонировать. Я бы даже помог ему изготовить её своими руками, если только он не поленится пройти по ссылке и ознакомиться с сутью дела. Да что там - я прямо сейчас могу найти ему нужную страницу, пусть только пустит меня в Интернет. Интернет!..

- Дружище… - начал было я - и осёкся. К счастью, Порочестер не видел моего смущённого лица: как раз в этот момент он оставил меня в покое, взобрался на диван - и улёгся там в вальяжной позе эдакой головастой Данаи. В таком положении ему было не очень-то удобно держать бокал, который в его неловких пальцах опасно дрожал и кренился, но я уже успел понять, что мой друг Порочестер - из тех героев, кто ради эффекта всегда пожертвует личным комфортом.

- Ну, так за что пьём, гость дорогой?.. - провозгласил он, с обожанием устремив на меня влажные глаза тойтерьера.

- За долгожданную встречу, дружище?.. - осторожно предположил я. Но Порочестер, который в этот момент, хищно трепеща ноздрями, медленно поводил под ними туда-сюда бокалом, возразил:

- За встречу мы с Вами и так каждую пятницу в скайпе глушим. А сегодня у нас с Вами первый тост должен быть за…

- Что, и не тянет?.. - бестактно перебил я, сам не знаю зачем. Разве о таком можно спрашивать?

- Ни капельки не тянет! - запальчиво крикнул Мистер Порочестер, тряхнув редкими седоватыми патлами и аж покраснев, -…то есть, с утра потягивало, конечно, - признался он, помявшись, - но теперь совершенно не тянет! Ведь Вы же здесь, вот он Вы!.. - протянув пухлую, похожую на детскую ручонку, он ласково пощупал и потрепал моё тощее запястье. Я слегка смутился: ведь меня-то даже здесь, в гостях, при нём, всё равно сильно тянуло - я еле себя сдерживал, чтоб украдкой не коситься на спящий компьютер. Правда, признаваться в этом своему отзывчивому собутыльнику я не собирался. Вовсе не желая, чтобы он прочёл в моих глазах горькую правду, я прищурился, ещё раз качнулся в кресле, осторожно понюхал божественный напиток - и заметил:

- Так я Вас перебил. Первый тост -…?

- За Реальность, дружище! - торжественно провозгласил мой друг, устраиваясь поудобнее, по-турецки. - За обретённую нами великую Реальность! За победу над страшными удушающими путами Интернета, из которых мы так счастливо выкарабкались!.. Одним словом - за Свободу!.. Теперь он так яростно размахивал бокалом, что раз от разу выплёскивал добрую часть его содержимого на розовую кожаную обивку. За время скайп-общения я успел привыкнуть к (порой неуместной) экзальтации моего друга, и она меня уже почти не коробила. Поэтому я только возразил:

- Ну уж, дружище… Всё-таки познакомились-то мы в Сети…

- За неё, матушку - следующий тост, - деловито резюмировал Порочестер, перегибаясь через столик и с размаху впечатывая свой бокал в мой. По-настоящему, со звоном - чтобы доказать мне и самому себе, что Реальность - живее всех живых. Оба мы, увы, остро нуждались в этом доказательстве. Именно эта нужда и толкнула нас, если можно так выразиться, в объятия друг к другу. В тускловатом стекле старинного книжного шкафа смутно отражались наши реальные образы - весьма комичная пара: пузатый, лобастый, патлатый коротышка Порочестер и я - весь такой аристократически-долгий, горбоносый, утончённый. Эдакие Дон Кихот и Санчо Панса, а они ведь, в сущности, тоже были вроде нас - творцы и жертвы несуществующей реальности. Мысль эта пришла мне в голову впервые, и я улыбнулся про себя, но делиться с хозяином не стал. Может быть, потому, что в нашем виртуально-дружеском союзе расклад был совсем иной - это он всегда был ведущим, а я ведомым, он на виду - я за кулисами, он - лидер, а я - его верный оруженосец. Что ни говори, мой друг - яркая личность, и, может быть, поэтому я ничего не имею против того, чтобы находиться в его тени… Но тут, наконец, надо пояснить, как же, чёрт возьми, случилось, что мы с Мистером Порочестером - два завзятых виртуальных персонажа - сподобились не только встретиться наяву, но и вообще познакомиться.

Устав от пошлости и бессмысленности социальных сетей, где в течение почти двух лет проходил мой виртуальный досуг, я в один прекрасный день решил покончить с этим - и двинуться не вширь, а вглубь. Авось да найдётся в огромном Рунете что-нибудь достойное моего уровня личностного развития, интеллекта и культуры. Вскоре мне показалось, что я нашёл. Литературные порталы! - здесь, казалось, было всё, что я бессознательно искал в сетевом общении. Интересный, образованный контингент, бодрящая творческая атмосфера, обширное поле для умственных состязаний… (Правда, чуть присмотревшись, я обнаружил в этом глянцевом плоде червоточину, которая - если ковырнуть её посильнее - превращалась в огромную, вонючую гнилую дыру. Но меня это не слишком обескуражило. Я - человек хоть и сдержанный, но не моралист.) Потеревшись в разных уголках Рулинета (Русская Литературная Сеть!) и безнадёжно запутавшись в тончайших оттенках их политических и поэтических обоев, я, наконец, плюнул на все эти мелочи - и выбрал то, что больше других приглянулось мне удобством функционала. Сайт назывался красиво: "Златоперье". Местные завсегдатаи, спеша посвятить меня, желторотика, в суть дела, наскоро объяснили, что здесь у них, дескать, Гении воюют с графоманами за Культуру и Чистоту Русского Языка. Но я, в свои сорок с лишним парень тёртый, со скукой говорил себе, что суть противостояния точно такая же, как везде и всюду - битва агрессоров с идиотами. Вообще, по моим наблюдениям, именно к этой нудной борьбе и сводится всё многообразие социальных конфликтов. Возможно, даже и в политике… Интересно было бы порассуждать об этом подробнее, но увы - я не социолог и не политолог, а всего-навсего средненький искусствовед. Я попал на сайт в удачное время - застал натуральный погром. Как раз в пору моей регистрации там проходила очередная крупная "чистка" - графоманов выкуривали из их уютных нор и изощрёнными издевательствами доводили до того, что они, бедняги, собрав свои скромные стихотворные пожитки в узелок, с плачем и воплями покидали негостеприимный портал. Если вы не знаете, как это делается, я вам расскажу. Для начала кто-нибудь из Гениев (не самых крупных, помельче) высаживается десантом на графоманскую страницу, полную нехитрых, неумелых, но искренних рифмовок, коими начинающие поэты трогательно пытаются порадовать друзей и добрых знакомых. Ещё несколько дней Гений делает вид, что терпеливо изучает графоманово творчество, при этом обязательно "засвечиваясь" в списке читателей - это важно! Можно не сомневаться - очень скоро у облюбованной жертвы сдадут нервы и она начнёт наносить "поклоннику таланта" ответные визиты, раз от разу робко интересуясь: что ж молчит-то загадочный гость, что ж нигде не выскажется, не похвалит?.. (Графоманы к таким вещам очень чувствительны). Дальше можно поступить по-разному: