Георгий Северский - Второй вариант

Шестого июня начальник Кирилловского поста Иванченко проснулся на рассвете: его разбудил телефонный звонок. Комполка Коротков спрашивал, не прибыл ли на пост комиссар, велел передать, чтобы, как только тот появится, позвонил, ну и, по обыкновению своему, приказал повысить бдительность. Закончив разговор, Иванченко присел к столу, с раздражением посмотрел на телефонный аппарат «Эриксон», висевший на стене. Значит, решил комполка комиссара прислать… Что ж, надо подготовиться к встрече…

Еще неделю назад был счастлив и горд своим положением Иванченко, командир первой роты полка. С тем же Коротковым держался на дружеской ноге. Но ничего не помогло, когда вершил свой скорый суд комполка. А из-за чего весь сыр-бор поднялся — сказать стыдно: с вечера выпил Иванченко лишнего, не предполагая, что придет Короткову на ум устраивать ночью внезапную учебную тревогу. Узнав, по какой причине нет при роте командира, Коротков рассвирепел и уже на следующее утро отстранил Иванченко от командования ротой и отправил начальником поста в Кирилловну. Только-то и славы…

Громыхнув входной дверью, вошел запыхавшийся красноармеец:

— Понимаешь, товарищ Иванченко, почудилось мне, будто корабль верстах в трех от нас подошел к берегу, постучал машиной, а потом и назад ушел… — Голос у красноармейца был тревожный. — Я пока добежал — ничего…..

— Ладно… Иди обратно. Я пошлю по берегу до-зорных.

Иванченко задумался. О подобных происшествиях он обязан был без промедления сообщать в полк. Но за ту неделю, что он командовал постом, никаких кораблей в районе Кирилловки не появлялось. Было здесь спокойно и раньше — это он тоже знал. Несколько шаланд кирилловских рыбаков теснилось у общего причала неподалеку от поста. Ночью никто из них в море не выходил. Иванченко смотрел на телефонный аппарат, думал: ну о чем сообщать в штаб полка? О том, что часовому показалось, будто в море стучала машина? Иванченко надеялся, что комполка сменит гнев на милость в ближайшее время, и потому решил: Короткову лучше всего считать, что на Кирилловском посту полный порядок.

Это была его первая ошибка. Он не послал дозорных обследовать берег, и это была ошибка вторая.

… Перед рассветом того самого дня в море, недалеко от Кирилловки, появился быстроходный катер с отрядом «охотников» поручика Юрьева на борту. Он подошел с притушенными огнями. Осторожно, почти на ощупь, приблизился к берегу. Легли на землю сходни. «Охотники» быстро и без суеты покинули катер.

Самым опасным местом для них являлся сейчас участок ровной, как скатерть, степи, окружающей Кирилловну. Юрьев знал, что в полуверсте от деревни должна быть роща. И пока шли к ней, держались настороженной цепочкой — лис не ходит тише. Юрьев понимал, что успех операции во многом зависит от этих первых шагов. В густых и высоких зарослях орешника, невдалеке от которого шла проселочная дорога, они нашли хорошо укрытую со всех сторон поляну. Офицеры — «охотники», сняв походные английские ранцы, расположились на отдых.

Весь отряд состоял из кадровых офицеров. Юрьев сам отобрал людей, неоднократно проверенных в подобных делах. Они знали, что кто-то из них будет убит, но сейчас на их серьезных лицах не отражалось ничего, кроме усталости. Юрьев подумал, что если бы они вышли из Керчи двумя-тремя часами позже, то высадка могла бы сорваться. К концу пути шторм потрепал катер основательно, многих укачало, а впереди ждала трудная задача.

Первые же минуты наблюдения показали, где размещен сторожевой пост, — к нему вдоль дороги тянулся подвешенный на шестах телефонный провод.

План Юрьева был прост: перерезать провод, бесшумно снять часового у околицы и, проникнув в деревню, окружить здание поста…

Федоренко ввел Журбу в комнату, где сидел за столом человек в гимнастерке с красными «разговорами».

— Задержали вот этого, товарищ Иванченко. Он с баркаса высажен. Пока добежали — баркас ушел. Оружие сам отдал. — Федоренко выложил на стол перед начальником поста револьвер Журбы. Добавил: — Сопротивления никакого не оказывал.

Иванченко смотрел на Журбу, положив тяжелую руку на револьвер с подчеркнутой подозрительностью.

Николай увидел на стене громоздкий ящик «Эриксона».

— Мне надо передать срочные сведения командованию! — сказал он. — Очень срочные и важные.

— Какие есть при тебе документы? — будто не слыша его слов, сказал Иванченко. Посмотрел на Федоренко: — Ты побудь пока здесь…..

Журба положил перед ним на стол удостоверение, полученное в симферопольской «прачечной».

— С этим шел по Крыму. Но я чекист.

Иванченко повертел в руках документ, опять перевел взгляд на Журбу.

— Тут сказано, что ты землемер… — Он не верил Журбе. На всякий случай сказал: — Что ж, садись… Подумаем, примем решение…

Николай знал цену каждой минуты потерянного времени.

— Немедленно доложите обо мне командованию! — И сам шагнул к телефону. — Белые с часу на час высадят здесь десант. Звоните в штаб. И немедленно!

Смущенный его напором, Иванченко растерялся. Он медлил, и в его медлительности была еще одна, страшная ошибка.

— Под трибунал пойдешь! — с холодной яростью бросил ему Журба. — Немедленно соединяй меня с командованием!

Иванченко, невольно подчиняясь его напору, протиснулся мимо стола к телефону. Сомнения не давали покоя. Он подумал: если все, сказанное этим человеком, правда, — беды не миновать! Энергично закрутил ручку телефона, снял трубку. «Эриксон» молчал. Иванченко скосил глаза на Журбу и опять покрутил ручку.

— Нет связи! — удивился Иванченко. — Такого еще не случалось! Я ж только что говорил…

— Может, провод оборвался? — предположил Федоренко.

И в это время где-то рядом с деревней послышались выстрелы. Иванченко показалось, что он прозрел: в баркасе, который подходил к Кирилловне, вражеский лазутчик был не один!

— Чекист, говоришь? — крикнул он, сузив глаза. — Десант, говоришь? — Скомандовал: — Федоренко, в подвал его! — Ударом ноги распахнул дверь, громко скомандовал: — В ружье!

Федоренко вместе с подоспевшими красноармейцами скрутили Журбу и вытащили во двор. Отворив дверь подвала, втолкнули Николая в душную, пахнувшую прелью тьму…

В спешном порядке красноармейцы занимали оборону.

Едва комиссар полка и его вестовой придержали коней возле обрезанного телефонного провода, как из зарослей кустарника ударил винтовочный залп. Вестовой был убит. Комиссар выхватил наган и выстрелил. Ответный залп опрокинул его на лошадиный круп. Лошадь рванулась в сторону, тяжело волоча запутавшегося в стременах комиссара…..

Юрьев понимал, что план внезапного нападения на Кирилловский пост сорван. Когда ему доложили о приближающихся к деревне всадниках, «охотники» уже перерезали телефонный провод в нескольких местах, и всадники заметили это. Пришлось открыть огонь.