Ульмас Умарбеков - Зеленая звезда (Человеком быть, это трудно)

Абдулле никуда не хотелось идти, но он понял, что расспросов в случае отказа не миновать. Саяра обязательно станет допытываться, почему да отчего он такой невеселый.

— Хорошо, — согласился он.

— Вы сначала объясните мне одну вещь, — с довольным видом сказала девушка. — По какому случаю вы тут сидите и к тому же без меня?

— Просто у Абдуллы оказались лишние деньги.

— Еще гонорар?

— Нет, это то, что осталось, — промолвил Абдулла. — Выпьешь немножко пива?

— Фу! Нет. — Саяра поморщилась.

— Что ж, тогда пошли, — заторопился Пулат.

— Подождите немного. Я должна переодеться.

— Вот еще! Ты и так хорошо одета…

— Я быстро. — Девушка выбежала из комнаты.

— Вот диво! — произнес Пулат. — Что бы мы делали без нашей Саяры? Хорошо бы нам всем троим и работать вместе. Как ты считаешь, Абдулла?

— Наверно, это не удастся.

— Почему?

— Я слышал, заканчивается строительство одного объекта. Кого-нибудь из нас уж точно туда пошлют.

— Только не меня. Саяра тоже не пойдет. Неужели ты?

— Не знаю. Что поделаешь, если вдруг распределят?

— А как же аспирантура? Ведь это твоя мечта?

— Мечта — одно, а жизнь — другое. Неужели ты этого не понимаешь?

— Странно… — Пулат пожал плечами. В коридоре послышался стук каблучков Саяры. — Ну вот и она. Пошли.

Абдулла нехотя поднялся с места. «Может быть, это и выход. Уехать куда-нибудь подальше от всех», — подумал он.

У В «Астории» Абдулла отвлекся от своих мрачных мыслей. Он танцевал с Саярой, и она вновь казалась ему самой прекрасной девушкой на свете. Потом они долго гуляли по городу. Прошли Невский из конца в конец. Саяра негромко читала Пушкина: -

Однако, вернувшись в общежитие, Абдулла понял, что это была лишь отсрочка, что надо на что-то решиться и времени для принятия решения остается все меньше и меньше.

Так проходили дни. Абдулла через силу заставлял себя заниматься. Отцу он так ничего и не написал, а для Гюльчехры составил в муках коротенькое послание. Он поздравил ее с большим успехом и сообщил, что, возможно, приедет в Ташкент на зимние каникулы.

Ответ пришел очень скоро. Абдулла прочитал письмо Гюльчехры и побледнел как стенка.

«Абдулла, здравствуй!

Я знаю, на этот раз мое письмо тебя не обрадует. Боюсь, что случилось то, чего мы не ожидали. Я никому не могу сказать об этом, даже и тебе стесняюсь.

Абдулла, после нашей последней встречи произошла задержка того, что обычно случается у меня раз в месяц. Ты понимаешь? Прости, я не могу по-другому написать. Сначала я себя успокаивала, что это иногда бывало и раньше. Но вот уже прошел и второй срок, два месяца прошло. Я очень боюсь, что мои опасения подтвердятся. Подожду еще неделю, и тогда уже все станет совершенно ясно, не останется никаких сомнений. Ты понял меня, Абдулла? Зачем только мы это сделали?.. Я в полном отчаянии. Я уже теперь не могу смотреть людям в глаза. Если бы ты был рядом со мной, тогда бы другое дело, я бы так не мучилась. Мы бы с тобой что-нибудь придумали. Но ты далеко. Что мы теперь будем делать?

Жду ответа. Гюльчехра».

Все закружилось перед глазами Абдуллы. Гюльчехра беременна! Только этого еще не хватало. Теперь всему конец… Вся жизнь насмарку. Вот результат легкомыслия! Что теперь он скажет Саяре? Что теперь у него будет с Саярой? Ужас! Ужас!

Картины одна другой страшнее замелькали перед ним.

Абдулле придется ввести в дом женщину с ребенком. Вот он говорит об этом матери. Она не верит своим ушам. А потом покачивает головой и произносит: «Сын мой, мы не ожидали от тебя этого. Ты опозорил нас».

Вот отец. Он в один миг постарел. Смотрит с болью на сына, потом отводит взгляд. Он ничего не скажет. Он может простить. Вот бабушка… Нет, старуха не простит. У нее нрав крутой. Не простит. Дядя? Этот еще ничего. Поругает, конечно, а вот как Турсунали-ака?.. Вот это всего ужасней. Он может с Абдуллой сделать все, что захочет. Достаточно одного его слова — и он смешает Абдуллу с грязью. А Саяра? Вот она получила неожиданную весть. Пришла к нему в комнату, на глазах слезы, нет, она не станет плакать. Она придет и плюнет ему в лицо. Или отвесит пощечину. Без сомнения, она так и сделает. Что будет потом? Нет, нет! Может быть, Гюльчехра напрасно тревожится? Может быть, и нет ничего такого? Может быть, задержка произошла из-за болезни? У женщин это бывает, он слышал. Гюльчехра, наверно, этого не знает, вот и испугалась…

Он еще раз прочитал письмо. Ну да, она и сама сомневается, пишет, что надо подождать еще неделю…

Гюльчехра выглянула из своей комнаты и сказала мачехе, что сейчас переоденется и выйдет к столу. Потом подошла к большому зеркалу. Перед ней стояла девушка с бледным, осунувшимся лицом, под глазами были заметны темные круги. Она знала, отчего это: от бессонницы, от слез, от всех ее тревожных мыслей. Но почему у нее стали такие толстые губы? Или это так кажется? Неужели это признак беременности? Значит, и Зумрад-апа может заметить… Девушка невольно провела рукой по животу, по груди. Нет, как прежде, как будто все без изменений… От Абдуллы до сих пор нет вестей. Двадцать дней назад она отправила письмо. Или он уехал из Ленинграда? Но тогда письмо бы уже вернулось.

Гюльчехра так часто ходила на почту, что под конец это показалось ей уже неудобным, и она стала посылать Алишера.

— Апа!

Девушка вздрогнула. В окно она увидела брата.

— Чай остынет!

— Я сейчас, — сказала Гюльчехра. — Отец здесь?

— Недавно ушел.

— Я сейчас…

Она отложила в сторону узкое платье, которое собиралась надеть, и перебрала чуть не весь свой гардероб, прежде чем остановилась на платье из ханатласа, которое сшила ей недавно Зумрад-апа. Зеркало подсказало, что обнова ей к лицу — даже темных кругов под глазами не стало заметно. Настроение у Гюльчехры немного поднялось, она ободряюще улыбнулась себе в зеркало и вышла на веранду.

— Ты что так задержалась? — спросила Зумрад-апа.

— Долго платье выбирала, вот выбрала ваш подарок…

— Чтобы ты его долго носила, ты все хорошеешь, стала еще красивее, — Зумрад-апа залюбовалась девушкой. — Немного пополнела, но это тебе идет.

Гюльчехра прикусила губу. «Неужели догадывается?!»

— Говорят, красота девушки в ее сердце, — продолжала Зумрад-апа, наливая чай. — Конечно, не только в этом. Важно, как девушка выглядит… Разве худенькой подошло бы такое платье?!

С благодарностью посмотрела Гюльчехра на свою мачеху.

— И вы совсем неплохо выглядите, Зумрад-апа.

— Где уж неплохо, вот твоя мама… говорят, была очень красивой женщиной.