Исмаил Гезалов - Простор

Ребята молчали. Мухтаров обвёл их медленным, испытующим взглядом, задумчиво произнёс:

— Я понимаю: живёте вы тут, прямо скажем, не роскошно. Но кое-что сами можете сделать. А за многое ответственность лежит на нас, районных и совхозных руководителях. Вот давайте и разберёмся, поговорим начистоту и будем сообща налаживать жизнь, быт, отдых.

Мухтаров говорил просто; чувствовалось, что он искренне желает, чтобы между ним и ребятами не было никаких недомолвок, что он готов пойти им навстречу. Ребята, осмелев, принялись рассказывать о своих нуждах.

— В районе, видно, забывают, что в совхоз приехала молодёжь, — пробасил Степан, — нам кино хочется поглядеть, посидеть за хорошей книжкой, музыку послушать…

— А нам, старикам, ничего этого, значит, не нужно? — засмеялся Мухтаров.

— Да вы, наверно, уж все книжки перечитали! — с жестокой наивностью возразила Тося и доверчиво пожаловалась: — Правда, товарищ Мухтаров, вечерами просто деваться некуда. С тоски можно помереть. А ведь не в глуши живём. Теперь этот край самый что ни на есть центральный!

— Это ты верно сказала! — согласился Мухтаров. — Очень верно!.. Хоть по географическому положению наши области окраинные, да зато в центре внимания всей страны!

— Товарищ Мухтаров, — горячо сказал Асад, — а я вот не взял с собой тёплой одежды. Думал, тут куплю… А в совхозе не то что магазина, простого ларька нет! И в город некогда съездить. Я южанин, для меня мороз хуже смерти!

Между тем в мастерской собрались новосёлы, прослышавшие о приезде секретаря райкома. Они толпились в дверях и, стараясь не шуметь, прислушивались к беседе. Мухтаров пригласил их зайти в комнату. Ашраф, войдя, подозрительно покосился на Асада: не сболтнул ли он тут лишнего? Тот демонстративно отвернулся и, казалось, весь обратился в слух. Мухтаров как раз отвечал ему и другим «ходатаям»:

— Принимаю, друзья, все ваши претензии. Мы действительно многого не предусмотрели. Постараемся исправить все наши упущения. Кое-какие меры уже приняты: кинопередвижку будем присылать чаще, весной потребуем от столичных артистов, чтобы они на деле осуществляли благородный лозунг: «Искусство — в массы!» Через две недели трактор притащит в посёлок вагон-магазин. За ассортимент, правда, на первых порах не ручаюсь: спросите, к примеру, шапку, а вам предложат мясорубку. От торговых работников всего можно ожидать. Но постепенно всё наладится, как любит говорить ваш завхоз. Всё, всё у вас будет! Вот достроите посёлок, переселитесь в новые дома, обзаведётесь семьями, не пройдёт и года, а вы уж потребуете, чтоб в совхоз завозили больше игрушек. Так ведь?..

— За наших ребят замуж выходить? — капризно воскликнула Тося, которую уже обуял привычный дерзкий задор. — Это мы ещё подумаем. Посмотрим, как они будут работать.

— Не подкачают! — сказал Мухтаров. — Ведь не подкачаете, друзья, правда? А я, со своей стороны, обещаю внимательно относиться ко всем вашим запросам и требованиям. Без стеснения обращайтесь ко мне, к Соловьёву, не бойтесь быть придирчивыми, напористыми. Смирных и равнодушных нам тут не нужно!

Уже когда беседа подходила к концу, в комнату, гремя сапогами, на которые налип снег, вошёл Соловьёв. Ребята переглянулись чуть смущённо и в то же время лукаво-заговорщически. Степан поднялся:

— Пора по домам, други. Засиделись. А вам, товарищ Мухтаров, от всех нас большое спасибо.

— Рано меня благодарить. Может, я насулю золотые горы — и был таков!

— Уж мы разбираемся в людях, — солидно сказал Степан.

А Тося восторженно воскликнула:

— На душе легче стало, товарищ Мухтаров! Вы к нам почаще заезжайте.

Вскоре комната опустела, у стола с телефоном остались только секретарь райкома и директор совхоза.

— С молодёжью беседовали? — насторожённо спросил Соловьёв.

— Беседовал… И, по-моему, с пользой для обеих сторон…

Мухтаров передал содержание разговора, а потом, помолчав, с горечью заговорил:

— Несправедливо получается: те, кто остался в городах, пользуются всеми благами жизни, а на долю наших молодых патриотов выпадают только трудности, трудности и ещё раз трудности! Почему-то считается, что раз они добровольцы, энтузиасты, так и должны всё стерпеть, всем быть довольны. Нет воды? Ничего — они добровольцы, потерпит. Кино нет? Скучно? Обойдутся, не за этим ехали на целину. Свет не горит? Не страшно, они знали, на что шли… Мы стараемся, чтобы народ жил лучше. Так почему же у этих достойнейших детей народа жизнь должна быть такой неуютной, неустроенной? Неправильно это! Трудности и а целине, конечно, неизбежны. Сама работа здесь непривычная, требующая героических усилий. А вот что быт у новосёлов не налажен — это плохо! Лучшая награда человеку — забота о нём. И я, как секретарь райкома, и вы, как директор совхоза, должны дать новосёлам всё, что в наших силах. Только тогда наша совесть будет чиста!

Соловьёв потёр ладонью крепкую худую шею и с сомнением проговорил:

— Надо учитывать и наши возможности.

— Так-то оно так… Правильны ваши слова… Но все ли мы используем? У вас вот была возможность собрать ребят, откровенно поговорить с ними, выяснить, что они сами могут сделать, а что можете сделать для них вы… Поговорили?

— Я, Мухтар Идрисович, не случайно сопротивлялся новому назначению. Моё призвание — земледелие. Руководитель из меня никудышный.

— Не наговаривайте на себя.

— Я не наговариваю… Чтобы руководить людьми, тут особый талант нужен.

— Нет, Игнат Фёдорович. Не талант. Нужна любовь к людям. А разве вы их не любите?

— Видно, не умею ещё доказывать свою любовь делом, — грустно сказал Соловьёв. — И ведь верите ли, Мухтар Идрисович, я давно собирался потолковать с ребятами, узнать, как они живут, чем дышат. Но всё переносил этот разговор на завтра. Полагал, что главное сейчас — производственные вопросы.

— Всегда, в любой обстановке, — отчеканивая каждое слово, проговорил Мухтаров, — главное для нас — люди. Это мы крепко должны усвоить. Конечно, на фоне энтузиазма молодёжи все житейские их неурядицы кажутся порой пустяками. Только нам, руководителям, ни одной мелочи нельзя оставлять без внимания. Для нас нет и не может быть пустяков! Вы много времени проводите в поездках и, конечно, знаете, сколько бед способно натворить, попав под шину, маленькое и, казалось бы, безобидное стёклышко. О многом надо думать и заботиться, дорогой Игнат Фёдорович. О многом…

Ашраф и Степан вернулись в палатку раньше Асада и обо всём рассказали ребятам. Когда в палатке появился Асад, Ильхам встретил его язвительным вопросом:

— Ну как? Открыли для тебя магазин? Что ты в нём купил? Духи, пудру, галстук с африканскими пальмами?

Асад хмуро посмотрел на Степана, процедил сквозь зубы: