Рубен Ишханян - Тюрьма для свободы

«Ты меня помнишь? Здравствуй».

У молодого человека, к которому только что обратились, вдруг сильно забилось сердце. На время прикрыл глаза. Он припомнил все, каждый миг, пережитый тогда, первую свою эякуляцию. Начали дрожать колени. Обернулся и тихо прошептал, что он давно заметил его. Хотел, чтобы тот оказался лишь призраком, всплывшим из воспоминаний, куда и следовало бы ему возвратиться. Мысленно перебирал фразу за фразой, выбирал по очереди предложения. Тот улыбнулся, поняв, что был узнан. Это был Гарри. В нем было нечто странное. Выглядел уставшим. Как каждый солдат, он не был исключением: считал, что долг отечеству своему отдал сполна. «Родину, религию, национальность не выбирают, а с рождения, как штамп, ставят в паспорте», — не раз твердил после армии. Именно как клеймо: если бы дали возможность, он не выбрал бы для себя ни религию, ни страну. С рождения человек принимает условности и лишается тем самым свободы. Ему всегда твердили, какой он национальности и какие обычаи и заповеди он должен соблюдать.

«Прошло двенадцать лет…», — как бы напоминая, вымолвил Гарри.

«Для меня время всегда было остановлено. Я жил мгновениями…».

Разговор длился недолго. Вмешалась девушка Рэна. Назвалась, устав ждать, пока будет представлена. Не совсем понимая суть разговора, спросила, давно ли они знакомы. Гарри улыбнулся. Подметил, что знает Рэна практически с детства: война разбросала их, и судьба теперь подарила эту встречу. Она ответила, что сама судьба — штука довольно интересная. Начался достаточно банальный разговор, который следует отпустить. Девушка взяла инициативу на себя и предложила выйти, пойти куда-нибудь посидеть. Рэн посмотрел на Гарри, который тихо улыбался. Оба хотели отказаться. Рэн глубоко вздохнул, скривил губы, посмотрел на свою подругу Геру. Едва не произнес: «Так будет лучше. Что было в прошлом, нужно забыть. Судьба иногда бывает ошибается в своих расчетах и держит себя, как глупая женщина, поддавшаяся эмоциям. Однако, невозможно устоять перед ее чарами…». Вместо этого, сказал, что не против. Обратился к Гарри: «Что ты скажешь?» Тот кивнул головой в знак согласия.

«Вот и славненько , — сказала Гера. — У меня есть предложение пойти к нам домой» .

Так и поступили. Спустя час они уже стояли возле двери. Она позвонила, но звонок молчал. Кажется, опять не было электричества. Последние дни часто отключали. Пришлось ей пошарить в темноте в своей сумке. Наконец нашла. Вслепую сунула ключ в разъем, повернула и открыла дверь. Гера чуть не натолкнулась на что-то тяжелое, от неожиданности вскрикнула, потом, успокоившись, сказала:

«Мама, зачем ты встала? И в этой темноте… Хоть бы свечку зажгла».

«Я услышала твой голос. Ты с Рэном, с моим сыночком? Вы долго стояли возле двери. Хотела помочь», — ответила старая женщина.

«У нас гость. Старый друг Рэна. Они познакомились во время войны, — обратившись к Гарри, добавила. — Познакомься. Моя бабушка Рая. Свою мать я не видела. Меня воспитала моя любимая, нежная, заботливая… Я ее ангелом называю».

«Очень приятно , — прошептал Гарри. — У вас замечательная внучка».

«Спасибо. Гера, зажги свечки. Гостя попроси, чтобы оставался на месте. А то может поскользнуться» , — дрожащим голосом, по-старчески давая наставления, промолвила бабушка. И, держась за стенку, решила сама все сделать. Вовремя была остановлена Рэном с просьбой позволить Гере разобраться самой. Она в ответ тихо улыбнулась. Это было заметно даже в темноте: эмоции ощущаются, а не видятся.

Через минуты две они все уже сидели в столовой, за круглым столом. Бабушка Рая просила Гарри рассказать о войне. Тот вспоминал веселые и грустные моменты своей жизни. Рассказал о своем друге.

«Ден, ты же помнишь его?.. Он тебе запомнился не совсем положительным человеком. Но, поверь, был милым. Однажды, пуля застряла в его ребре. Ничего не было предпринято, чтобы помочь ему. Решил убежать из казармы. Тогда и пропал без вести. Не знаю, что с ним случилось. Кровотечение не прекращалось. Думаю, его уже нет в живых».

Бабушка, должно быть, услышала только имя «Ден». Все остальное пропустила мимо ушей. Обратилась к Гарри с вопросом:

«Дорогой, почему ты обращаешься к Рэну, называя его Ден?»

Гарри на это лишь улыбнулся и, ответил шутя:

«Это имя ему больше подходит».

Гарри будто нарочно называл Рэна Деном. «Может быть, в этом есть определенный смысл?», — задумался Рэн. Изменение заглавной буквы меняло всю его судьбу. Посмотрел на свое отражение в зеркале и тихо произнес: «Здравствуй, Ден!» Ему показалось, что Ден совсем не такой, как он. Ему нравились вспыльчивость, порочность двойника. Жизнь радикально менялась.

Наступило молчание. В домах загорелись лампочки, и с улицы донеслись выкрики молодых: «Да будет свет». Бабушка Рая хлопнула в ладоши, улыбнулась и попросила Геру подать чай. Пока она возилась на кухне, взгляд Гарри упал на большую картину. Он встал, подошел ближе. На ней была нарисована обнаженная Гера. Непристойные места прикрывала руками. Теперь можно было изучать ее неземную красоту, не стесняясь тех эмоций, которые могли родиться вначале в мыслях, отозваться в глубине сердца и в итоге вспыхнуть между ног. На красном фоне белоснежное тело выглядело контрастно. Она была под прицелом всех, кто обращал на нее внимание. Глядела глазами Флоры на картине Бартоломео Венето. С помощью светотени художник явно желал выделить ее черты лица: прямой и острый нос, маленький рот, бледно-розовые щечки. Удивительным образом были отображены ее длинные пальцы. Руки на холсте были похожи на руки «Дамы с горностаем» Леонардо да Винчи. Закон «Золотого сечения» был полностью нарушен. Она была нарисована во всей своей красе. Худоба, благодаря светотеням, оставляла впечатление совершенности. Еще недавно архитектор Ле Корбузье разработал единую систему величин, которую назвал модуларом. За основу был взят средний рост человека, равный 175 см. Гера подходила под это измерение. Художнику явно не нужно было идти на поводу канонов, строя геометрически пропорциональную фигуру.

«На картине Гера более естественна, чем на самом деле. Интересно, кто это ее так нарисовал. Наверняка человек, который хорошо знает ее» , — подумал он вслух, сам того не ожидая.

«Правда, моя внучка очень красива!» — утвердительно вставила бабушка Рая.

«Это Рэн меня так красиво нарисовал» , — неся стаканы с блюдцами и кусочками оставшегося торта на подносе, сказала Гера.

«Она похожа на вас. Такой же ангел, как и вы» .

«Ты мне льстишь, — рассмеялась бабушка Рая. — В старости нет никакой красоты. Но я была очень красивой в молодости… Дедушка Геры…».