Василий Ардамацкий - Последний год

В начале этого года в Англии побывало шесть русских журналистов из наиболее влиятельных газет Петрограда и Москвы. В рассуждении познания российского общества журналисты своих гостеприимных хозяев разочаровали. Принимали их по высшему разряду, даже король уделил им время, но услышать от них хотя бы немногое, приоткрывающее тайну общественной жизни в России, не удалось. Только писатель Герберт Уэллс немного поговорил об этом с приезжавшими к нему в гости Алексеем Толстым и Корнеем Чуковским. Но и там ничего существенного сказано не было. А в заключение один из журналистов передал в английские газеты послание, в котором позволил себе написать, что было бы хорошо, если бы Россия скопировала английский образец государственного устройства. Теперь жди раздражения русского двора… Ничего нельзя понять и из выступлений бывшего думца Аладьина, который разъезжал по Англии с лекциями о России. Однажды ему задали прямой вопрос — может ли русское общество оказывать влияние на политику государства? Лектор ответил: русское общество может сделать все… что угодно монарху.

Неудивительно, что руководители английской политики захотели лично увидеть, что называется, руками потрогать деятелей нынешней русской Думы. И снова возникло непонятное. Лондон хотел увидеть представителей русского крестьянства — самой большой части населения, а в этой роли Петроград предлагал помещиков, по английским понятиям, земельных аристократов. И никаких других крестьянских делегатов прислать не мог… Лондон хотел увидеть типичных представителей русского дворянства, а Бьюкенен запрашивает уточнение — дворян какой позиции? Оказывается, русские дворяне в Думе совершенно не едины в своих взглядах. Чертовски все непонятно в этой России. А выяснить надо. И это не было просто любопытством или стремлением к познанию России. За этим стояла война и связанная с ней тревога — сколь долго может еще продолжать активную войну русский союзник? И еще надо было выяснить, как глубоко проникли в русское общество прогерманские тенденции.

Наконец «парламентская» делегация, составленная из депутатов Думы и членов государственного совета, выехала в Лондон…

Русские деятели произвели в Англии, пожалуй, странное впечатление, и вряд ли англичане, общаясь с ними, получили ответы на свои недоумения по поводу русского общественного мнения. В английских газетах печатали интервью с русскими парламентариями, в которых репортеры то и дело оговаривались, что на такие-то вопросы их собеседники отвечать отказались. А вопросы были самые элементарные. На вопрос о роли Думы в политической жизни России один из думцев ответил, что это находится в единоличном понимании русского монарха. Впрочем, все члены русской делегации на приемах, банкетах и с трибун превозносили мудрость Николая Второго, на которую Россия полагается-де во всех проблемах войны и будущего мира. Англичане спрашивали, кого же представляют в Думе те, кто так резко критикует внутреннее положение в России, и слышали ответ — во всяком случае, не тех, кто дал им мандат в Думу. Ну пойми тут, что к чему…

Делегаты были подобраны из наиболее преданных монархии деятелей, и они честно выполняли полученные в Петрограде инструкции.

Неожиданно из всей делегации выделился Александр Дмитриевич Протопопов. 'Гут сыграло, конечно, роль, что он являлся товарищем председателя Думы и был руководителем делегации. Но не только это. Он посвободнее разговаривал с журналистами на приличном английском языке, часто шутил и даже позволял себе высказывать довольно смелые мысли, всякий раз подчеркивая, что это его сугубо личное мнение. И однажды объяснил: «Я говорю это даже не как депутат Думы, а просто как Александр Протопопов, а у нас в России Протопоповых, как у вас в Англии — Смитов». После этого в одной газете был напечатан заголовок «Протопопов — русский Смит»…

Впоследствии председатель Думы Родзянко объяснял эту некоторую самостоятельность суждений Протопопова еще и тем, что, как крупный промышленник, он в депутации был наиболее материально независимым человеком, и, наконец, его природным актерством и склонностью к экзальтации.

Экзальтация и актерство — это сказано мягко. Позже тот же Родзянко выразился более определенно. Это произошло на заседании следственной комиссии Временного правительства. Председатель спросит: «Вы считали Протопопова душевнобольным человеком?» И Родзянко ответит: «Бесспорно».

«…ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. На чем вы это основывали?

РОДЗЯНКО. На массе таких фактов, которые довольно характерны. В последнее время были пункты, на которых он прямо выходил из себя. Когда затрагивали промышленность, он начинал говорить прямо несообразные вещи. Как-то он вечером был у меня. Тогда он еще не был министром. Играли в карты, как всегда, после карт бывал политический разговор. Тут и нашло на него. Он такие вещи говорил, что я посоветовал ему поскорее ехать домой и выпить капель. Этот разговор, который был у меня на квартире, все слушали и перестали возражать. Шингарев, который был доктором, посоветовал: «Александр Дмитриевич, поезжайте домой и выпейте брома». Он тогда схватил меня за пуговицу, потащил в кабинет и начал: «Я спасу Россию. Я чувствую, что я призван». Я говорю: «Вы поезжайте домой, вам надо лечиться…»

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вы не докладывали бывшему императору, что министр внутренних дел, им поставленный, — сумасшедший?

РОДЗЯНКО. Говорил.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что же он вам ответил?

РОДЗЯНКО. Он покачал головой, но ничего мне не сказал… Но о другом министре царь сказал: «Этот, по крайней мере, не сумасшедший…»

Родзянко все же не врач-психиатр, и царь мог ому не поверить. Но в архиве петербургского Николаевского военного госпиталя доныне хранится официальная история болезни министра внутренних дел Протопопова. И в ней можно прочесть следующее:

«По словам исследуемого, отец его умер от прогрессивного паралича, мать во время беременности страдала неврастенией. Сам исследуемый в 1887 г. после перенесенного тяжелого брюшного тифа страдал периоститом костей голеней на почве наследственного сифилиса по определению проф. Тарновского. В 1894 г. перенес «неврастению кишок», в 1903 г. — неврастению, в 1907 г. — периоститы на голове «с нервными явлениями» (подвергался операции). В 1911 г. снова нервное расстройство. В 1914 г. периостит правой болыпеберцовой кости. С начала 1916 г. ' снова нервное расстройство… С апреля 1915 г. по февраль 1916 г. два раза в неделю сеансы у проф. Бехтерева, под влиянием которых, по словам исследуемого, у него развились явления аутогипноза. Означенные выше приступы неврастении, по словам исследуемого, протекали волнообразно, причем период повышенного настроения с большой, неутомимою работоспособностью менялся периодом угнетения, подавленностью с мыслями о самоубийстве, в один из таких периодов исследуемый пытался покончить с собой и только случайность — в руки вместо револьвера попалось распятие — помешала ему привести свое намерение в исполнение. Исследуемый считает, что, будучи министром, он уже был больным, например, на одной бумаге сделал пометку «цип, цип, цип», на другой — донесении одного из губернаторов — написал «чепуха», и когда ему показали потом это, он не мог припомнить, как он это сделал…» И так далее.