Владимир Козлов - 1986

Драка охватила половину ресторана. Опрокидывались столы, звенела посуда. От стульев отламывали ножки и пускали в ход. Официанты, столпившись у входа на кухню, наблюдали за дракой. В зал вбежали четверо ментов.

– Ну-ка разошлись, быстро! Кому я говорю?

Лейтенант выхватил из кобуры пистолет.

– Счас, сука, стреляю, если не прекратите!

Дерущиеся остановились. Юра медленно приподнялся, сморщился, потрогал затылок. Оля сидела рядом с ним на корточках. Пол вокруг них был усыпан осколками тарелок, горошком, кусками вареной картошки. У ноги Юры валялся кусок колбасы на вилке.

Оля помогла Юре встать. Он оперся одной рукой о стол со сдернутой скатертью, другой еще раз потрогал затылок. На полированной столешнице было нацарапано «Игорь, 12.07.84».

– Может, в травмпункт? – спросила Оля.

– Ты мне всегда предлагаешь травмпункт…

– Ну, ты ж сам такой непутевый… Двадцать три года, следователь прокуратуры, а постоянно влезаешь в драки…

– Все в порядке… Давай лучше закажем еще бутылку…

– Ой, не знаю… Мне и так уже, кажется, много…

– Тогда я выпью большую часть, а ты – немножко, за компанию… Ладно?

Оля кивнула. Они вернулись к своему столу – драка его не затронула, тарелки и бокалы были на месте.

К столу подошел Саша, держа у носа платок в пятнах крови.

– Ну что, вы в норме?

Юра кивнул.

– Ну и я тоже, можно сказать. По шнобелю слегка досталось, зато инструменты целы… Была бы акустическая гитара – точно кому-нибудь бы сделал «испанский воротник»…

* * *

Ресторан опустел. Не было ни «азеров», ни компании, с которой они дрались. Музыканты сидели на стульях на сцене, потягивая из бутылок пиво. Вращались бобины магнитофона, играла песня «Скорпионс» – «Still Loving You». Юра и Оля, прижавшись друг другу, топтались посреди полутемного зала.

– Про что эта песня? – заплетающимся языком спросила Оля.

– Про любовь. Припев переводится «Я все еще люблю тебя».

– Все еще?

– Да.

Песня закончилась.

– Ну что, по домам? – спросил Юра. Оля кивнула, подошла к столу, взяла свою сумку.

– Дойдете сами? – спросил Саша. – Или проводить?

– Дойдем.

Машин на улице почти не было. На перекрестке моргал желтый светофор. Юра и Оля шли, обнявшись, слегка нетвердо. На большом плакате было написано «Одиннадцатая пятилетка – пятилетка эффективности и качества», под надписью – схематичные изображения шахтера в каске, сталевара в маске, задранной на лоб, и девушки с колосьями в руках.

– Давай выколем им глаза, – предложил Юра.

– Ты что? А если кто-нибудь заметит? Милиция…

– Не бойся… Уже поздно… И мы быстро. – Он поднял с тротуара камешек, содрал им красную краску на глазу у сталевара.

Оля тихонько засмеялась, наклонилась, чуть не упала, схватилась за плакат. Она тоже взяла камень, стала скрести лицо девушки. Юра закончил разбираться с шахтером.

– А теперь – все, смываемся… – сказал он и схватил Олю за плечи. Они, шатаясь, побежали по тротуару. Фонарь освещал изуродованные лица на плакате.

Отбежав на несколько шагов, Юра и Оля остановились.

– Ой, а у меня мама так всего боится… – сказала Оля. – Чтобы там не сказать такого… Ну, против партии и правительства…

– Она – в партии?

– Нет. – Оля покрутила головой. – Просто она всего боится. Она у меня такая… Я помню, я еще была классе в пятом… И Брежневу давали орден… Или медаль… И к маме заходила подруга, и говорит – вот, если еще одну дадут, то придется уже вешать на спине…

И мама так зашикала на нее… А я помню, в классе пацаны говорили, что ему специально грудь расширяли – чтоб все награды влезли… Я еще спорила – как это грудь расширяли? Как это можно? Это же физически невозможно… Ему что, операцию делали?

Они подошли к остановке. Из-за поворота выехал пустой троллейбус. Оля и Юра, спотыкаясь на ступеньках, зашли в заднюю дверь. Троллейбус отъехал.

Только что прекратился дождь, и на стеклах висели капли. За окном плыли по небу серые тучи. Юра налил в чашку заварку, потом – кипяток из большого чайника, намазал масло на кусок батона. Он отрезал от куска ломтик сыра, положил его на батон, откусил от бутерброда. Негромко работало радио. Диктор говорил:

– Двадцать шестого апреля, примерно в один час тридцать минут по московскому времени произошла авария на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции…

* * *

– …Радиация там такая, что больше нормы в сто раз, вы представляете? – Низовцов нахмурился, покачал головой.

– А у меня пацан знакомы служыу на ядерных полигонах, у Семипалатинске, – сказал Шимчук. – Так они там говорили: «Если хочешь стать отцом, обмотай свой хер свинцом».

– Ну и что, стал он отцом?

Шимчук покрутил головой.

– Холостяк он. Так и не жэниуся. Кому он нужен – голова лысая, как колено. После Семипалатинска…

Зашел Сергеич, поздоровался со всеми за руку, сел за свой стол.

– Юра, Сергей, подойдите!

Парни подсели со стульями к столу начальника.

– Короче, еще одно убийство, – сказал Сергеич. – Тоже в том районе и похожее по почерку…

– Значит, это не Игнатович… – Юра посмотрел на Сергея.

– Похожее – это еще ничего не значит, – хмуро проговорил тот.

– Надо выезжать, смотреть, разбираться. – Сергеич глянул на парней. – Может, ничего похожего на самом деле нет. Сейчас только знаем, что тоже девушка, такого же возраста, тоже задушена…

* * *

Вдалеке дымили трубы химзавода. По обеим сторонам оврага росли редкие деревья, по дну его текла мелкая речушка. Рядом с оврагом стояли «Москвич» прокуратуры и ментовский «уазик». Следователь РОВД, коренастый полный дядька под сорок, рассказывал Сергею и Юре:

– …Район вроде как на отшибе. Между частным сектором и химзаводом. Говняный район, между нами говоря. Кто мог, все давно отсюда сбежали. Речка в овраге – ее «Вонючка» зовут… Туда сливают всякую дрянь с химзавода, и она потом в Днепр течет. Поэтому в Днепре купаться с той стороны нельзя. Там, выше по течению, где пляжи – детский и обычный – там – пожалуйста. Но здесь ведь тоже пацаны купаются и рыбу ловят…

– Судмедэксперт уже работал? – спросил Юра. – Что говорит?

– Смерть наступила в результате удушения. Примерно, в ночь с субботы на воскресенье. Изнасилована или нет – пока не установлено. Но джинсы вместе с трусами спущены, так что вполне может быть…

– Что еще, какие есть данные? – спросил Сергей, затягиваясь «Астрой».

– Фактическое место обнаружения трупа – вот… – Следователь показал на кусок примятой мокрой травы у оврага. – Признаков, что труп тащили, нет. Хотя после такого дождя… В общем, предполагаем, что преступление было совершено именно здесь…

– Свидетели, очевидцы, что-нибудь? – Сергей затянулся, сплюнул.