Самсон Шляху - Надежный человек

— Чего ради ты вздумал пичкать меня этой гадостью на ночь глядя?

— Сейчас принесут красный перец, — продолжал гнуть свою линию Тудораке, прекрасно понимая, кем должен быть тот самый «кто‑то другой».

Ну что ж… Хорошо, хорошо, допустим, он сожрет сейчас мититеи, и что же дальше? Исход будет не менее надежным, если он сожрет их и завтра или даже послезавтра… Кажется, тут кроется здравое зерно! Но если будет против Волох? Волох, наверное, уже пришел и теперь ожидает его… Он отхлебнул глоток кофе, сразу же бессильно уронив голову.

— Что с тобой, горилла, опять свалился после нескольких стаканов? Прямо не горилла, а ангел небесный! — словно бы издалека донесся до него голос Кыржэ. — Ты там заснул, что ли?

— Нет, нет, просто немного задумался, самую малость…

Кельнер послушно поднялся. Голова у него все так же клонилась на плечо, хотя глаза беспокойно поглядывали в сторону кухни.

— Что‑то не несут вам перец…

— О чем я тебе сегодня рассказывал?.. — заговорил Кыржэ. Впрочем, не он, а кто‑то другой, сидящий где‑то внутри. — Он — скелет и пойдет в могилу пустым–пустым, без единого секрета за душой. Чтоб и мне наконец можно было разрядиться, ослабить нервы, вздохнуть с облегчением… Об этом я тут говорил, да? Ага! Хотя делать этого не стоило, даже если и обработаю его. Но постой, постой: еще до него я видел другого… Тому тоже пора падать с ветки на землю — поспел, подошла очередь. Пусть как угодно прячется, хоть станет бесплотным духом, все равно… Найду даже в пасти тигра! И все ради той же цели: чтоб можно было до отказа зарядить аккумулятор, пускай сломается к чертям собачьим…

И снова повалился головой на стол.

— Пуфф! — Он открыл внезапно осоловевшие, блуждающие глаза, слепо кивая головой в сторону оркестра. Беглый взгляд, брошенный на часы, которые он молниеносно достал из кармана, похоже, немного успокоил его. — Какое сегодня число?

Кажется, теперь он окончательно пришел в себя.

— Что я тут болтал во сне, а? — По–видимому, он пытался оправдать себя в своих же глазах… И наконец бросил настороженный взгляд на кельнера.

Однако Хобоцел спал мертвецким сном.

— Подумаешь, развалился — будто на печи у своей мамочки!

Слышал его Тудораке или не слышал — какая разница, зато он точно знал, кем был «кто‑то другой». «Но если Волох будет против? — промелькнуло в голове. — Хотя, возможно, и согласится, когда получит соответствующую информацию…»

В кабинет зашел молодой кельнер — в строго назначенное время, — элегантный и предупредительный. Он нес тарелку со стручком красного перца и ведерко со льдом, из которого выглядывала бутылка шампанского.

— Выйди немного на свежий воздух, обер! — обратился он к Тудораке, сидевшему с опущенной головой. — Простите, ради бога. Ему не стоило так много позволять себе, — с легким упреком обратился он к Кыржэ. И добавил, наполнив бокал шампанским: — Позволите вывести на веранду?

Не получив ответа, молодой кельнер тронул Тудораке за плечо и вывел его за дверь.

— Больше чем на десять, максимум пятнадцать минут не рассчитывай, — процедил он сквозь зубы. — Если буду удерживать твоего, тогда разбегутся, воспользовавшись удобным случаем, мои… Уйдут и не заплатят, не в первый раз.

— Я скоро, — ответил Тудораке. — Иди, иди, не оставляй его одного!

— Спрячемся вот тут, возле ворот, — шепнул он Волоху, проходя на улице мимо него и ни на мгновение не замедляя шага.

— Нет, нет, в ресторан соваться не будем. И не беги сломя голову… Говори поскорее: он там, у тебя?

— Послушай, здесь всегда полно патрулей, они обязательно на нас наткнутся. Пока буду рассказывать, ты чего‑нибудь поешь. Пошли! — почти со слезами проговорил Хобоцел, словно заранее готов был просить прощения за новость, которую должен будет сейчас сообщить. — Я запру дверь на задвижку, хорошо?

— Нет, на улице проще избежать опасности. Говори: случилось что‑то плохое, да?

— Боюсь, что они наложили лапу… На этот раз, похоже, действительно наложили.

— Но почему ты так думаешь? И на кого именно? Говори: на него?

— Или же пока только установили место, где скрывается… В любом случае что‑то стряслось. Это точно. Хотя пока еще какого‑то узелочка не хватает. Мечется, места себе не находит, хвастается, но в то же время явно хочет узнать, как буду реагировать я, ловит на слове, выпытывает. О ком он говорит? Во всяком случае, об одном из… То заявляет, что «важная птица, из птиц птица» — уже скелет, то упоминает о живом человеке… Он — последняя тварь, этот мой Кыржэ, и я твердо решил… покончить с ним, — последние слова он выпалил одним духом, чтобы предупредить возможные возражения. — Ты должен знать: если окажется, что убит Улму, то убил его Кыржэ, ни капли не сомневайся! Если же еще не убил, то все равно убьет. В этом его главная цель.

— Не будем предсказывать! Лучше немедленно найди кого‑нибудь, кто имеет хоть малейший контакт с тюрьмой, с сигуранцей: дорожку к следователям, понимаешь? В первую голову убедиться, действительно лп арестован, — возможно, это и провокация. Если да и если именно он, тогда…

— Что тогда? — нетерпеливо перебил Тудораке.

— Если да… и если он, — Волох зашагал быстрее, — следует точно установить, где содержат… какова охрана, условия. Подбери одного из своих парней, такого, что прошел огонь и воду, понимаешь!

— Если хочешь знать, то лучше всего для связи с арестованными использовать Илие Кику! Тебе ли об этом говорить?

— Исключается! — столь же энергично возразил Волох. — Сейчас нам нужны свежие люди, ничем не запятнанные, пускай принимают крещение. Ты же и возьмешь над ними опеку… Итак, Тудораке: если арестовали и если его…

— Но что все‑таки с Илие? — недовольным голосом спросил кельнер. — По–моему, как раз он помогал бежать тебе из тюрьмы…

— Когда прояснится ситуация, все станет на свои места. А ты пока занимайся своими делами. — Ты отдаешь себе отчет в том, какое задание поручает тебе партия?

В конце того же дня, вернувшись после встречи с Хобоцелом, Волох застал в своей келье «инструкторшу из Кишинева». Илона сидела на диване, поджав ноги и прислонившись спиной к стене.

— Это ты? Ты?

Он постарался справиться с собой — чтоб не слишком прорвалось волнение.

Наклонившись к железной печурке, одним движением поджег заранее уложенные дрова; затем, уже почти полностью владея собой, распрямился и стал пожимать ее руки.

— Как хорошо, что я снова вижу тебя, — это главное, о чем ты должна знать. — Он не смутился оттого, что голос его прозвучал слишком громко, оттого, что почему‑то снял с нее теплый шарф, укрывавший ее шею и плечи, — он ничего сейчас не стеснялся. Только смотрел и смотрел на нее, не веря своим глазам. — Мне так хотелось повидаться с тобой! — повторил он. — Сколько раз выходил на контрольную встречу, последний раз даже показалось, что в самом деле вижу тебя. Представляешь?