Самсон Шляху - Надежный человек

— Хорошо, — согласился тот, рассматривая издали забор тюрьмы, вдоль которого тянулось несколько рядов колючей проволоки. С его места видны были даже солдаты, стоящие на посту в сторожевых башенках. — Исчезну, исчезну, только бы дождаться, чтоб и ты, дорогая, благополучно добралась… до родильного дома! — И крикнул на прощанье: — Позовешь в кумовья, договорились?

— Мы что же, вернемся к этим бородатым или как? — спросил Кику кельнера, как только удалилась Илона.

— Подождите минутку, — попросил Зуграву. Он ухватился за ветку дерева, подтянулся, оттолкнулся ногами от ствола и, взобравшись на вершину шелковицы, принялся осматривать двор тюрьмы. Потом легко спрыгнул на землю.

— Как бы не опоздать, — точно заклинание, прошептал он одними губами. — Послушай, друг, — обратился он к Илие, — не знаешь, случайно, место, через которое можно было бы пробраться туда без особых трудностей?

— Тебе? Одному? — удивился пекарь, стараясь вместе с тем, чтоб его услышал Хобоцел. — Если хочешь знать, то я изучил тюрьму назубок, будто собственный дом. Давай лучше пойду вместо тебя, а?

— Нет, нет, в крайнем случае проведи как можно скорее, сам же возвращайся на кладбище… Но почему не слышно взрывов гранат! — озабоченно проговорил он. — За Йоргу и Хараламбие ответственный ручался головой…

— Волох? — вздрогнул Кику. — Тогда побегу узнаю! Или же хочешь пойти ты, обер–кельнер? В одну минуту найдешь общий язык с баптистами… У меня так не получится.

— Иди с ним, если просит, — с баптистами и в самом деле легче договориться мне, — согласился, хотя и не без горечи, Тудораке.

— Что верно, то верно, — сказал Кику просто и в то же время с подковыркой. Он с трудом отвел взгляд от товарища, побежавшего в сторону кладбища, когда ж оглянулся невзначай, то увидел, что на помощь карателям спешит группа солдат. На винтовках, которые солдаты держали наперевес, сверкали штыки. — Жандармы! — И угрюмо, словно обидевшись на весь свет, добавил: — Держись возле меня. И, пока не окажемся на месте, делай все, что будут говорить. Обещаешь?

— Конечно, — согласился Зигу. — Бандиты намерены поджечь тюрьму, нужно предупредить преступление. Если попадется винтовка — справишься?

— Если бы! — захлебнулся от возбуждения Кику. — Если бы!.. Уже уложил двоих из пистолета… Теперь давай вот сюда… Влезай на плечи!

Сколько, однако, прошло времени: минута, час?

Но вот наконец со двора тюрьмы доносятся тревожные, отчаянные крики:

— Палачи! Палачи!

Откуда‑то сверху в ответ раздаются выстрелы. Несколько залпов — словно оглушительный грохот ливня — по рядам зарешеченных окошек, откуда доносятся крики заключенных и рвутся вместе с языками пламени клубы дыма. Во все стороны разлетаются искры… Кто‑то, торопливо пробегая по двору, кричит надтреснутым голосом: горит целое крыло здания, вместе с запертыми в камерах арестованными. Немногие надзиратели, не посвященные в тайну, бросились было тушить пожар, но их встретил пулеметный огонь, валивший с ног на ходу…

— Палачи! Пала…

И тут внезапно оказалось, что падают, сраженные пулями, и фашисты. Чудо? Но каким образом оно случилось? Ведь еще несколько минут назад из этих пулеметов строчили по заключенным… Но никто не знал, в чьих руках оказались пулеметы теперь…

Автомат, краткое мгновение жаркого боя, несколько уничтоженных врагов и несколько — из двухсот — заключенных, которым удалось спасти жизнь…

Во дворе тюрьмы Кику, конечно, было не до споров когда ж они вновь оказались по другую сторону тюремного забора, пекарь взял себя в руки, стал держаться по–прежнему.

— Тебе, кажется, велели во мгновение ока испариться! — тяжело дыша, проговорил он… Зуграву полз по земле в нескольких шагах впереди Илие. — Ты должен исчезнуть, моментально! — повторил пекарь слова Илоны. — Я же намерен вернуться к бородатым — там сейчас и мой Тудораке. Давай взрывчатку, тебе она только будет мешать. — И спрятал пакеты за пазуху, вытащив их из карманов Зуграву.

Чувствуя, что Зигу косится на его пекарский халат — под ним был спрятан еще не успевший остыть автомат, — Кику только рассеянно взмахнул на прощание рукой… попробуй теперь поймать! Ищи ветра в поле!

Какое‑то время Зуграву еще передвигался ползком, стараясь удалиться как можно дальше от забора тюрьмы, потом наконец поднялся на ноги — следовало оглядеться и отыскать укрытие, где можно было бы разуться и осмотреть ногу. Его ранило, и из раны шла кровь, каждый шаг вызывал боль. Ногу словно бы кололо тысячами игл. Тем не менее нужно было собрать последние силы и как можно скорее удалиться от этого места, стараясь разумеется, не хромать, идти ровно. Иначе можно вызвать подозрение у прохожих.

«Как хорошо, что успел спастись Кику! Сколько еще смелых вылазок совершит этот парень! — подумал он, жадно вдыхая свежий, напоенный ароматом молодых виноградных листьев, воздух. — А Тудораке?..»

И стал вспоминать, при каких обстоятельствах познакомился нынешней ночью с кельнером, что тот рассказал ему и что было потом…

В тот вечер обер–кельнер никуда не отвел Кыржэ, хотя эксперт и просил перед смертью увести его из ресторана. Нельзя было терять ни минуты. Поручив одному из молодых официантов каким‑то образом избавиться от умирающего, он стремительно выбежал на улицу. Нужно было самым срочным образом предупредить товарищей о кровавой бойне, намечавшейся, как следовало из слов Кыржэ, в тюрьме, на рассвете. Однако было уже около полуночи, и найти Зуграву, если только он не вернулся в Кишинев, мог один Гаврилэ, который с самого начала был связным руководства. Но слесаря к тому времени уже арестовали, а его жена находилась в родильном доме.

Кельнер решил тем не менее пройти мимо мастерской. Убедившись, что никто не идет следом, он тихонько постучал в окно. Екатерина Васильевна только что верну лась домой. Из опасения, как бы при отступлении фа. шисты не разрушили больницу, роженицы вместе с детьми покинули роддом. Счастливо улыбаясь, она показал ; Тудораке новорожденного.

Екатерина Васильевна знала кельнера по рассказам мужа. Однако знала и то, что не имеет права открывать кому‑либо адрес Зуграву.

Недолго думая, она вручила Тудораке запеленатого ребенка, сама же, попросив немного подождать, ушла.

Женщина вернулась намного раньше, чем можно было ожидать. Прежде всего она сообщила место и время встречи с нужным человеком, затем нетерпеливо взяла на руки малыша, поблагодарив кельнера белозубой улыбкой.

— Торопись, товарищ, и смотри в оба!

И все же без осложнений не обошлось.

По пятам за ним неотрывно следовал шпик. Хотя и была глубокая ночь, он отчетливо чувствовал присутствие ищейки. Тудораке долго шел, не сворачивая в сторону, затем в какое‑то мгновение незаметно шмыгнул в темный переулок. Перепрыгнув через забор, он притих, затаился в зарослях лопуха, пропустив, таким образом, вперед преследователя, а сам проскользнул другой улицей, пока наконец не избавился от шпика.