Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

— Это почему же?

— А разве не у них ты скупаешь за бесценок шкуры и втридо­рога сбываешь в Казани? Тряхни мошной, там немало золота, нажитого за счет других.

— Не верьте ему, люди!— крикнул Атлаш.

— Молчи, Атлаш. Если бы не мой отец, вы с Мырзанаем давно бы запродали наш край Казани. Смотрите, люди, они привезли вам бейскую саблю, они хотят, чтоб наш лужавуй стал беем. Не будет этого! Мы Казани не подданные, мы своей землей управляем сами.

Атлаш выскочил вперед и прокричал в лицо Аказу:

— Ты другим упреки не бросай, ты за свои проступки ответь, за вину отца твоего ответь. За убитых людей, за сгоревшие жи­лища.

— Отвечу! Если нужно — жизнью.

— За сто смертей — не мало ли? Когда бы твой отец и ты слушались старейшин, нас слушались...

— Уж не тебя ли, Мырзанай? Ты прихвостень мурзы, и это все знают.

— Да как ты смеешь?!

— Смею. Скажите, кто направил нож мурзы в грудь моего от­ца? Ты, Ятман? А может, ты, Токмолай? Или ты, Япык?

— Я и на свадьбе не был...

— Вот-вот... А что я говорил? Надо было встретить волка на дороге, и мы прогнали бы его. Не ты ли, Аптулат, сказал, что свадьбу прерывать нельзя?

— Не я сказал. Обычай так велит.

— Обычай? Он нам помог? Спокон веков земля, леса и реки принадлежали нам. Так почему мы, как трусливые зайцы, дрожим на своей земле? Потому, что вас заставляют ползать на коленях такие, как Мырзанай и Атлаш.

— Правду говорит Аказ!—крикнул Сарвай.

— Верно!

— Но если бы трусливый волк Кучак знал, что за кровь ему отплатят кровью, разве он посмел бы пытать наше терпенье столько лет?

— Что, сынок, нам делать?—спросил Эшпай.

— Пусть будет у нас смелый лужавуй, а не прихвостень мурзы. Я кончил. Решайте, люди.

— Главе лужая нужна мудрость, а не смелость,— заговорил Токмолай.— И ты, сынок, неправ.

— А это есть у Аказа?—спросил Атлаш.— Он безрассудный ..

Безрассуден тот, кто веру в свой народ потерял,— возразил Яшмпй—Тебе, Мырзанай, люди не верят. Аказ, конечно, молод, он горяч, но смел и честен. А мудрость придет. Отдадим тамгу Лишу и, чтобы все было по справедливости, пусть все, кто хочет |у ни»уем Мырзаная, встанут справа, все, кто верит Аказу, ста' муI слева.

Толпа загудела, зашевелилась. Кто-то группами подходил к Дюну, кто-то перебегал на сторону Мырзаная. Но многие стояли в нерешительности и смотрели на своих старейшин. И Мырзанай понимал, что все дело решат старики.

Эшпай и Сарвай сразу стали на сторону Аказа. За ними — люди их родов. Затем Аптулат вышел на середину, сказал:

Мы прожили свое. Нам, старики, надо о молодых думать. Им идти дорогой жизни, а под ханским сапогом — смерть,— и Перешел на сторону Аказа. За Аптулатом влево двинулись Уран- лмй, Токмолай и Ятман.

Гиал и Япык остались около Мырзаная, Атлаш от него и не отходил. Но стало ясно: народ захотел поставить Большим лужавуем Аказа.

Вдруг все увидели старика в лохмотьях. Лицо его было в сп­ичках и кровоподтеках, в волосах — сухая трава и листья. Немно­гие узнали в нем Боранчея. Глаза его были безумны, он подошел и Мныку, оскалил зубы в дикой улыбке, проговорил, выставляя вперед костлявую руку:

Ты слышишь, как зазвенели гусли? Там поют. Там свадьба там дочь моя... А-а, вот она, сюда пришла. Я ждал тебя, Эрви... Иди скорей ко мне... дай обниму... Прижму к своей груди.—Старик направился к девушке в ярком белом наряде, она испуганно скрылась в толпе.— Куда же ты? Нет, это не она... Вновь чужая,— он заметался подбегая то к одной, то к другой девушке.—О, зачем вы прячете ее. Отдайте мою Эрви!

Аказ бросился к Боранчею. Тот сначала отпрянул от него, мигом тихо сказал:

- Я тебя узнал: ты Аказ.

- Да, это я, отец.

Отец?! Нет-нет! Эй, люди, помогите. Это он украл мою Эрни! Куда ты ее спрятал, говори?!—Боранчей схватил своими костлявыми пальцами руки Аказа, сжал их, словно клещами. — (скажи, кому ты ее продал?!

Отец, одумайся!

- Ты лжешь! Отдай Эрви, отдай! Будь проклят!

- Смотрите, люди!—крикнул Алташ.— Даже Боранчей про­клинает его...

Алташ?—Боранчей отпустил Аказа и кинулся к Алташу,— Им с Мырзанаем... Значит, это вы толкнули Эрви в пасть шайтану. Я видел... Тебе пушнины нашей мало... Ты продал землю. Сколько денег получили вы за все?!— Боранчей огляделся, увидел на земле монеты, начал хватать медяки.— Вон сколько денег! Они блестят повсюду. Вот они... И там... И здесь.— Набрав пригоршню монет вместе с травой и пылью, старик поднялся и, припрыгивая, стал сыпать деньги на голову, выкрикивая:—О, боже! Деньги! Они в крови!—Он прыжками пересек улицу и скрылся за углом. Аптулат бросился догонять, но несколько молодых парней опере­дили его, догнали Боранчея и привели обратно. Он не сопротив­лялся, видимо, разум его просветлел. Он шел с поникшей голо­вой, ни на кого не глядя.

— Пойдешь ко мне в кудо?—спросил Аптулат.— Я полечу твои раны.

Боранчей устало закрыл глаза и кивнул головой.

— Эрви мы найдем. Она жива и здорова. Ты мне веришь? А сейчас пойдем...

Старик кивнул головой и пошел вслед за картом.

И почти в тот же момент появился Топейка. Он соскочил с коня, крикнул:

— Сейчас приедет лекарь!

— Не нужно лекаря. Отец скончался.

Топейка подошел к Аказу и виновато заговорил:

— Прости, Аказ, сейчас не время, но встретил я Чапкуна. Его послал Мамлей. И велено тебе сказать: мурза в Чалыме. Он там кормит лошадей. Эрви веревками связана. Тебя зовет.

Аказ подбежал к Эшпаю, передал слова Топейки, спросил:

— Что делать, подскажи?

— Скачи, сынок. Но зря не рискуй. Будь осторожен. Мы отца без вас не похороним.

Аказ махнул рукой Ковяжу.

— Эрви в Чалыме. Пойдем в погоню. Скачи в Еласы — всех поднимай. Топейка!

— Я тут.

— Со мной поедешь...

На той поляне, где Аказ когда-то встретил Эрви, собралось около двадцати всадников. От Мамлея снова прискакал посыль­ный — мурза в Чалыме только напоил лошадей и сразу уехал. Аказ решил в Чалым не заезжать, а спрямить дорогу и тем самым наверстать потерянное время.

— Вперед никого посылать не будем,— сказал Аказ, когда все сели на лошадей,— поедем вместе.

— А если неожиданно наскочим на мурзу?—спросил Топейка.

— Не наскочим. Дорога расскажет все, только гляди на нее...

Аказ ехал впереди и читал следы на дороге. Вот здесь мурза

останавливался. Поили лошадей. В другом месте перевьючивали...

Следы становились все свежее и свежее. На повороте Аказ поднял руку, и все остановились.

Мурза близко.

— Откуда знаешь?— спросил Янгин.

- Посмотри, с лошадиной морды упала пена и не успела вы­сохнуть. Значит, мы сели мурзе на хвост и теперь не отстанем до вечера. Янгин, заберись-ка на эту ель и посмотри, далеко ли мурза?